Пасынки страны
Шрифт:
— Тебя послала Страна? — очень тихо спросил я и грим издал неопределённое ворчание, которое вполне могло выражать согласие, — не думаю, будто её нравятся все эти события. Значит Страна думает, что я могу помочь ей? Почему?
Грим поднялся на ноги и начал медленно пятиться, пока его блеклый силуэт не растворился в ночных тенях, превратившись в одну из них. Однако я ещё долго смотрел вслед странному существу, сжимая ладонь Марго в своей.
— Почему я? — вряд ли кто-то мог дать мне ответ, да я и не ждал его, — неужели, больше некому?
— Ты же сам знаешь, что нет, — прошептала
Мы вернулись к костру и некоторое время молча сидели у огня, держались за руки и не говорили ни слова. Сейчас, когда моё решение выкристаллизовалось до состояния сверкающего алмаза, мне хотелось, как можно дольше держать в своих ладонях эти тонкие холодные пальчики и ощущать плечо любимой, которую я, скорее всего, никогда больше не увижу.
— Макс, Рита, приветики, вы уж простите, мы тут немного заблудились, — из мрака, под глупое хихиканье, вынырнули наши друзья, обнимающие друг друга, — прикиньте, тут, одна из речек, натурально течёт по спирали и мы в неё плюхнулись второй раз! А я же тебе балбесу говорила: запах тот же самый, а ты: нет, нет, у лягушек вкус совсем другой. Ну идиотина!
— Маргарита, — я встал и вампирша тоже поднялась, встревоженно вглядываясь мне в глаза, — как бы всё не закончилось, знай: я люблю тебя и всегда буду любить. Помни это.
— Макс, я тоже тебя лю…
Она не успела договорить, потому что я изо всех сил ударил её в челюсть. Глаза Риты закатились, а ноги подломились, но я успел подхватить падающее тело и бережно положил у костра. Потом поцеловал лоб, по которому медленно скользили смутные тени пламени и поднялся. Сергей и Вера смотрели на меня глазами такой величины, словно они принадлежали жабам–переросткам.
— Забирайте её, — скомандовал я, — и немедленно проваливайте. Когда очнётся, передайте: ничего уже не изменить, но по крайней мере, хотя бы она, сможет остаться в живых. Теперь слушайте очень внимательно: отправляйтесь к младшему Подорожнику и расскажите, что приключилось с его братом, — водоплавающие заметили обезглавленный труп и глаза их стали ещё больше, — думаю это убедит его отвести вас на Перекрёсток и вернуть в наш мир. Не знаю, захотите вы возвращаться или нет, это — ваше дело, но Маргарите здесь оставаться смертельно опасно.
Я поразмыслил: ничего не забыл? Марго, Сергей, Вера…Ах, да, Вера!
Я подошёл к своей бывшей супруге и взял за руки. Русалка очаровательно выглядела в пляшущем свете костра: гладкие зелёные волосы, смуглая кожа и изумрудные глаза на прекрасном лице. Легко коснувшись полуоткрытых губ, я склонился к маленькому ушку и едва слышно прошептал:
— Ты — свободна.
Она отскочила, точно её током ударили, а потом бросилась обратно и принялась трясти за лацканы куртки:
— Нет, Максим, нет! Я не хочу! — русалка упала на колени и прижалась щекой к моим ногам, — не отпускай, пожалуйста!
— Ты — свободна, — повторил я и протянул руку Сергею, — не знаю, что у вас получится, как поступит Марго, но желаю всем удачи. И прощайте.
— Максим, ты чего? — он задержал рукопожатие, — чего надумал? Без нас?
— Видишь ли, дружище, — я пожал плечами, не зная, как донести до него мысли, в которой было больше чувства, чем разума, — не вижу смысла тащить всех в могилу за собой.
— Сам то зачем прёшься? — угрюмо поинтересовался Сергей, не выпуская моей руки, — давай просто свалим отсюда. Сам же сказал: пойти к Подорожнику, пропрессовать гада. Нет, идея возвращаться домой меня совсем не греет, но хотя бы вас, с Ритой, спасём. Ну?
— Максик! — Вера мёртвой хваткой вцепилась в мои ноги, — Максик, не ходи! Я всё сделаю! Я к тебе вернусь, снова буду женой, только не ходи, пожалуйста!
Я погладил её по голове и осторожно освободил ладонь от Серёгиного рукопожатия.
— Там Рекс и Ева, — пояснил я, — пошли выторговывать наши жизни у главной ведьмы. Насколько я успел узнать методы действия этих гадин, никакого торга не предвидится, их, скорее всего, станут держать взаперти до нашего прихода. Есть, правда, надежда, что главгадина удовлетворится моей скромной персоной и все останутся живы.
— Кроме тебя, — бросил водяной, сжимая кулаки, а Вера принялась рыдать.
— Всё обойдётся, — мне даже удалось выдавить слабое подобие улыбки, — ведал, какой популярностью я пользуюсь у местного женского населения? Так вот, соблазню всех ведьм и стану их королём. Ладно, долгое прощание — большие слёзы. Собирайтесь, и — пулей отсюда. Перед Марго извинитесь, думаю, уговорить её у меня бы всё равно не получилось.
Серёге силой пришлось оттаскивать русалку да и сам товарищ старательно воротил физиономию. Не дожидаясь окончания всех истерик или возникновения дурацких идей в головах водяных, я ещё раз поцеловал тихо сопящую Риту в лоб и не оборачиваясь, покинул полянку.
С некоторым изумлением я констатировал наличие некоего внутреннего компаса, который позволил придерживаться направления, указанного Евой. Чёрт побери, так много талантов и способностей, которые сегодня отправятся коту под хвост! Даже обидно. Обидно и то, что противостояние, к которому готовил меня Камень Погружения, не состоится. Чёрт его знает, направляли меня перстни или помогали, но сейчас я абсолютно не представлял, как швыряться огнём или летать.
Тем не менее, зла на Еву и Рекса я не держал, отлично понимая, что любимая и друг просто пытались спасти меня и Риту, пусть дурацкую идею им, скорее всего, нашептал чёртов Подорожник, благополучно утративший голову. Больше этот мерзавец никому не сможет навредить. `
Шагая по ночному лесу, я пытался думать о чём угодно: о том, как взбесится Рита, когда очнётся; о том, подействует ли моё слово на Веру; о том, согласится ли Подорожник открыть Перекрёсток о тысяче других вещей. В общем, я старательно избегал мыслей о конечной точке своего последнего путешествия. Строить планы поединка? Да бросьте! Один вампир, лишённый большей части сил, против кучи оборотней и ведьм…Схватка!
Глухая чаща, мало–помалу, становилась чахлым подлеском, сквозь редкие деревья которого я хорошо различал серебрящиеся в лунном свете скалы, поросшие шерстью крохотных ёлочек. Ещё сотня шагов по хрустящим веткам валежника и я вышел к шикарнейшей дороге, матово отражающей сияние луны. Такие бы трассы, да в мой прежний мир — радость для автомобильных покрышек.