Пасынок судьбы
Шрифт:
– А что, похоже? – Я усмехнулся.
Он замялся:
– Судя по её поведению – да.
– Дальше, – вновь сменил я тему. Эмма тоже интересовала меня не слишком сильно. Да, с нею придётся повозиться, возможно, нужно будет немного от неё побегать, но справлюсь.
– А что, этого не достаточно? – В голосе изобретателя послышалось искреннее удивление. – Ты встречаешься с Долорес, а Толстый боится тебя – и этого мало? Притом что ты – виновник торжества – после визита её величества так до сих пор на занятия и не явился?
Я
– Дружище, поверь, всё это меня мало заботит. Ты лучше ответь, можешь проконсультировать по одному скользкому вопросу?
– Какому? – Хуан Карлос мгновенно подобрался.
– Корпус телохранителей. «Ангелы». Что с чем едят и всё прочее.
Он задумался.
– Ну, корпус считается засекреченной службой, поэтому всё, что знаю, – одни слухи.
– Не скромничай. – Я усмехнулся. – Твои слухи почти всегда оказываются в разы достовернее «правдивой» информации из «надёжных» источников!
Он снова замялся:
– Ладно, говори, что интересует, что могу – отвечу.
– Почему туда берут только девок? – задал я первый из важных вопросов.
– Ну… – Он усмехнулся. – Их дрессировать легче. Послушнее они. У мужиков гонора слишком много, а этим скажешь лежать – лягут, скажешь умирать – умрут. И никаких вопросов вроде: «А для чего?» Мужики так не могут. А тебе для чего?
– Понятно… – Кажется, я скривился. Потому быстро перешёл ко второму вопросу: – А их правда зомбируют?
Пауза.
– Не знаю. Но мне кажется, да. Слишком они послушные.
– То есть это не факт.
Друг усмехнулся:
– Чувак, я сказал, это только слухи и мои домыслы. Я им свечу не держал.
– Ясно.
– Ещё говорят, они брали как-то мужиков, точнее, мальчиков, много-много лет назад, – продолжил он. – Для пробы. У них не получилось, и всех подопытных в итоге утилизировали. Объяснить, что это означает?
– Не надо. – Я непроизвольно покачал головой. – Ещё что можешь про корпус рассказать?
– Да зачем тебе это всё?
– Потом расскажу. Ты отвечай!
Хуан Карлос недовольно вспыхнул:
– Ну… Лесбиянки они там все! Это интересно?
Я вновь усмехнулся:
– Конечно интересно! Но ты им свечу не держал.
– Естественно, – фыркнул он. А я тут же вспомнил взгляды, которые адресовали мне некоторые представительницы этой непростой организации, когда я брёл по школе. М-да, они специально вокруг себя такие легенды распускают или были прецеденты?
– Ещё что?
– Грохнуть могут любого, вот что! Только за то, что им ПОКАЖЕТСЯ, будто объекту охраны угрожает опасность. Так что в их присутствии никто не застрахован от летального исхода. Случайного. И ты в оранжерее нефигово подставлялся.
Это я и так знал.
– А насчёт неподсудности что?
– Ну, это типа мера, чтобы защитить их от посягательств, – они же убийцы, их убивать учат раньше, чем у них сиськи
Я мысленно представил себе такую картину.
– …Ну, она всех и порешит. А ты знаешь законы – бойцы спецназа не могут использовать свои навыки, кроме как в крайнем случае. А девочки других просто не знают – у них все случаи крайние!
– И всё? Только поэтому?
– Не только, но это типа официальной версии. Они подсудны только своему совету офицеров. Совет может их наказать, только вряд ли часто делает, иначе бы девочки в приютах не исходили на говно, когда вербовщики корпуса за мясом приезжают. Неподсудность – это ж как торт в конце длинного коридора, стимул. Кто ж не захочет стать крутой и всемогущей и чтобы за это ничего не было?
«А вот тут Хуан Карлос прав, – поймал я себя на мысли. – Возможность творить беспредел – главный аргумент заманухи. Что может притягивать сильнее? И не об этом ли думал только что ты, Шимановский?»
– А почему туда только приютских набирают, а не всех подряд?
Хуан Карлос вновь усмехнулся:
– Ты что, дружище, сироты – это же мясо. В прямом смысле слова. Не жалко – один фиг – сдохнут, только чуть позже, на улице. Ты знаешь, какая у них подготовка? Древняя Спарта отдыхает! У них половина от тех, кого официально приняли, гибнет, не дожив до Полигона. И на Полигоне их гибнет достаточно. Это ж естественный отбор! Из десятка только две-три выживают. Две-три из десяти, зато самые сильные и самые сообразительные!
– Жестоко!
– Вот и я о том же. Это элита, Хуанито. Элита элит. Круче их нет никого, но и цена этому совершенно иная, нежели в любом другом месте.
Я согласился. Это точно.
– Спасибо, дружище! Ты мне здорово помог. Передай привет Эмме!
И я разъединился.
Мысль о корпусе пришла вчера случайно, когда я уже засыпал. Можно сказать, между сном и явью. По ассоциативной линии Бэль – Королевская галерея – инфанта – охрана инфанты – чёрненькая. И с первой секунды показалась не такой уж бредовой. Наверное, с творящейся со мной целую неделю абсурдностью сам абсурд превратился в норму жизни, не иначе. Как бы то ни было, не так плоха эта мысль, можно её подумать. Итак, какие её плюсы?
1. Там научат драться. Научат так, как больше нигде. Как следствие, я всегда смогу постоять за себя. И за своих женщин.
2. Корпус – жёсткая, поддерживающая своих членов система, меня банально не дадут в обиду, а в случае чего объявят вендетту. Жить, зная, что будешь отмщён и твои обидчики расстанутся с жизнью, причём весьма болезненно… это круто!
3. Пресловутая вседозволенность, маскирующаяся под неподсудность. Торт в конце тоннеля, та самая замануха, о которой говорил Хуан Карлос.