Патриарх Тихон. Крестный путь
Шрифт:
Выдвинули распорядителя Собора митрополита Тихона. Проголосовали. За – четыреста семь делегатов, против – тридцать три. От епископов в товарищи председателю избрали Антония (Храповицкого) и Арсения (Стадницкого), от священников – протопресвитера Успенского собора отца Николая Любимова и протопресвитера отца Георгия Шавельского, от мирян – князя Трубецкого и Родзянко.
Огромную работу по пересмотру всех церковных дел разделили на двадцать комиссий.
И снова сделали перерыв. Съездили поклониться мощам Сергия Радонежского: да благословит великое церковное дело.
Собор,
19 августа загорелась Трехгорная фабрика. Были взрывы, был грабеж под прикрытием огня.
Через три дня еще удар – пала Рига. В Москве своя война: на Солянке толпа устроила погром еврейских магазинов. Погромы прокатились по Подмосковью. В Коломну, в Серпухов военный министр Верховский посылал карательные экспедиции. Порядок удержали. Но страну шатало.
1 сентября Временное правительство объявило манифест: «Государственный порядок, которым управляется Русское государство, есть порядок республиканский. Правительство провозглашает Российскую республику». Для укрепления власти была образована Директория, совет пяти: Керенский, Терещенко, Верховский, Вер-деревский, Никитин.
Военный министр тотчас объявил о сокращении численности армии. Ради боеспособности, ради экономии. В новом Кабинете министров несколько министерских портфелей было отдано евреям: финансы возглавил Бершадский, пути сообщения – Неверовский, юстицию – Малянтович.
На выборах в Московскую думу победили большевики: пятьдесят один процент мест.
А в Тамбове народ избрал своим председателем каторжанина Голощапова. За ним числилось двадцать два убийства.
В природе тоже неистовство. 2 октября в Москве стояла тридцатиградусная жара.
Церковный же Собор, на который было столько надежд, тонул в говорильне. Главный вопрос – кому управлять Церковью: Святейший Синод или все-таки святейший патриарх?
Тихону как председателю приходилось вслушиваться в каждое слово ораторов.
Богослов Сперанский убеждал:
– Верховный пастырь российский – патриарх. Он будет объединять нас духовно, но даже поможет и материально. Кто же возьмет на себя Крест Христов – крест борьбы, страдания за Церковь? Дайте того, кто бы во время гонений или притеснений Церкви государством мог, подобно Иосифу, дерзновенно войти к Пилату!
«Господи! Ведь накличут беды все эти умники», – думал Тихон, огорченный подобными пророчествами.
Священник Востоков тоже стоял за избрание патриарха, но говорил не о грядущих бедах, а о беде за дверьми самого Собора:
– Нынче наша разруха, ужасы нашей жизни, вообще трагические переживания русского народа – всей своей совокупностью повелительно говорят: да будет снова на Руси патриарх! И вот почему. Мы переживаем время, когда таинственная, но страшная сила ополчилась на Крест Господа Иисуса Христа. Всемирная могущественная антихристианская организация активно стремится опутать весь мир и устремится на православную Русь. Но когда объявлена война – нужен еще и вождь, и этот вождь нужен и нам, и нашей войне.
Мирянин Рубцов, инспектор народных училищ из деревни Рахманиново Тверской губернии, пугнул членов Собора тьмой веков:
– Восстановление патриарха означает перевод
С мест послышались крики:
– Довольно! Довольно!
Но Рубцова поддержал юрист Радзимовский:
– Голосовать за патриарха вообще не могу, так как не знаю, каков будет объем его власти и каков будет порядок его избрания.
Тихон дал слово протоиерею Бекаревичу.
– Масоны на конгрессе постановили: ловите момент, когда на Руси будет низложен держащий. Гоните попов, осмеивайте религию – этого вы достигнете благодаря темноте русского народа… Распространяется древний гностицизм, спиритизм, каббала, теософия, отрицающие Христа. И я думаю, что нам нужен патриарх, который и принял бы на себя борьбу с новой религией.
«Это не пастыри, это политики, – вздыхал про себя Тихон. – Патриарх и для сторонников только оружие».
Астраханский епископ Митрофан хотел в святейшем видеть «представителя подвига и дерзновения».
Тотчас поднялся хор страшившихся патриаршей диктатуры.
Им всем ответил протоиерей Добронравов, законоучитель Александровского военного училища:
– Вы даете патриарху силу лилипута, а требуете от него богатырских подвигов. Вы не даете ему ничего, а говорите: «Он встал и спас». Что-нибудь одно из двух. Или говорите прямо, что вы хотите дать патриарху всю полноту власти… Или же перестаньте говорить о богатырях и вождях и сознайтесь, что патриарх не будет гранитным колоссом в Церкви, а сделается одною лишь декорацией, правда красивой, но едва ли нужной.
И вдруг все переменилось: на путь истины наставил даже самых крикливых, самых просвещенных ужас переворота.
26 октября из Петербурга приехал товарищ министра исповеданий, член Собора Котляровский. После его сообщения в зале заседаний разразилась тишина: Временное правительство арестовано, власть у Ленина, у Троцкого…
Предстояло выслушать еще девяносто ораторов, но все это казалось теперь бессмысленным – Россия в руках безбожников. Может, всего лишь на день, на два… Но ведь и Временное правительство держится антицерковных, антихристианских взглядов…
Встал полковник Кубанского казачьего войска граф Павел Граббе:
– Я говорю от группы, у которой шестьдесят голосов… Не сегодня, так завтра вместо речей мы услышим пушки. Предлагаю: первое – прения прекратить, второе – немедленно проголосовать за установление патриаршества в Русской церкви.
Проголосовали. А что еще оставалось делать: впереди тьма неизвестности.
Отступ
Святой жребий
Утреннее правило батюшка Алексий читал в своей келии. Но тишины и в монастыре не было, поднялся какой-то грохот, и батюшка затосковал о своей пустыни. Вдруг окно брызнуло стеклами, и в угол келии тяжело шмякнулся снаряд.
Ужасного гостя монахи вынесли в сад. Владыка Арсений Новгородский, живший в Чудове, благословил всем насельникам говеть. Приобщались Святых Тайн, когда снаряд ударился теперь уже в окно храма, стены вздрогнули от оглушительного взрыва.