Патриарх Тихон
Шрифт:
Накануне Великого поста, в Прощеное воскресенье 1907 года, в кафедральном Свято-Николаевском соборе Нью-Йорка владыка Тихон прощался с православными жителями Америки:
— Ныне расстаюсь с вами. Итак, простите, отцы и братие святого храма сего, близкие мне не только по духу, но и по совместным нашим молитвам, трудам и жительству! Прости и ты, остальная моя паства, разбросанная по обширному лицу земли сея! Простите все вы, в пустынях скитающиеся и в горах и пропастях земных работающие, и на островах сущие в море далече!
Прости и ты, храм мой кафедральный. Дорог и близок ты мне. Во время моего святительствования ты был создан, при мне же благоукрашен и при мне сделан кафедральным. Быть может, для иных, видавших великолепные и обширные храмы
Господи Боже Израилев! Да будут очи Твои отверсты на храм сей день и нощь, и услышиши молитву людей Твоих о них же помолятся на месте сем! И всяк, суждий, иже несть от людей Твоих, приидет и помолится в храме сем, услыши и его с небесе от святаго жилища Твоего!(3 Цар. 8, 29–30, 41–43).
Прости и ты, страна сия! Для одних из нас ты являешься отечеством, родиною, для других ты дала приют, работу и достаток, иные на твоей вольной земле получили свободу исповедовать правую веру. Бог говорил в древности чрез пророка: Заботьтесь о благосостоянии города, в который Я переселил вас, и молитесь за него, ибо при благосостоянии его и вам будет мир (Иер. 29, 7).
Так и мы молимся Господу, чтобы Он послал стране сей изобилие плодов земных, благорастворение воздухов, дожди и ветры благовременны и сохранил ее от труса, потопа, огня, меча, нашествия иноплеменников и междоусобной брани.
Да будут же благословенны страна сия, и град сей, и храм, и на всех вас да почиет благословение Господне благодатию и человеколюбием всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Пассажирский лайнер «Кронпринц Вильгельм», принявший на борт архиепископа Тихона, отплыл к берегам Старого Света. Владыка вспомнил тихие улочки провинциального Торопца, Спасскую церковь, небольшой домик с прибранным цветником возле него, прикованную тяжелым недугом к креслу мать. Она пережила и мужа, и всех, кроме одного, детей. Однажды ей предложили исполнить и повесить в комнате большой портрет семьи. «Зачем? — отмахнулась она. — Они всегда передо мной… И владыка часто пишет… Я любовь их чувствую… Закрою глаза и вижу как живых — и почивших, и далекого. Храни их Господь!» Испытав и радости, и горе, примиренная с Богом Анна Гавриловна Беллавина скончалась 29 апреля 1904 года. У сына-архиепископа не осталось с ее смертью на земле родных. Остались лишь родные могилы.
Россия, в которую владыка возвращался, во многом отличалась от той, что он покинул восемь лет назад. Страна пережила два серьезных события: неудачную войну с Японией 1904–1905 годов и политические волнения 1905–1906 годов. В умах поселилась смута; участились террористические акты, богохульство и ложь в печати, пьянство и грабежи. Желая умиротворить страну, император Николай II и правительство приступили к большим преобразованиям. Но не всегда они приводили к добру. Так, созванная для составления новых законов Первая Государственная дума вскорости была прозвана Государственной дурой и распущена. Провозглашенные свободы совести, печати, собраний и стачек способствовали только «углублению революции». Революция прокралась даже за церковную ограду, и «всероссийский съезд семинаристов» призвал к неповиновению и даже убийствам руководителей духовных школ. Однако аграрная реформа 1906 года и ряд других экономических преобразований, а также ужесточение закона по отношению к вдохновителям и исполнителям террористических актов обнадежили и успокоили подавляющее большинство населения, привыкшего к труду и семейной жизни. «Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, — заявил во
Революция пошла на убыль.
«Больно читать сообщения о том, что творится в бедной России, — писал в ноябре 1905 года из Нью-Йорка владыка Тихон настоятелю Великолукского Троице-Сергиева монастыря архимандриту Аркадию. — Кажется, все правящие потеряли голову. Бог знает, к чему это все приведет. Ужели Господь до конца прогневался на нас? И скоро ли мы образумимся?..»
ЯРОСЛАВСКАЯ ЕПАРХИЯ
Кафедральный город Ярославской епархии носит имя основателя — Ярослава Мудрого, творца «Русской правды».
«В тех летех, егда великий князь Киевский Володимир просвети землю Русску светом христианския веры, тогда сей христолюбивый князь даде сынам своим киждому град во одержание, и град великий Ростов со областию предаде сыну своему Борису, а последи брату его Ярославу. Во области же сей, не на мнозе пути от града Ростова, яко на шестьдесять поприщ, при брезе рек Волги и Которости лежаше некое место, на нем же последи создася славный град Ярославль».
Ярославль, Ростов, Переяславль, Углич — города древнейшего, исконно русского края, каждый из них — наша слава, культура, история.
Ярославская губерния в начале XX века снабжала не только себя, но и другие губернии овощами и маслом. По всей России славились здешний молочный скот, знаменитые романовские овцы. В далеких краях были известны ярославское полотно, дунаевские шведские спички, вахрамеевская махорка. Множество профессий издревле принадлежит местным жителям, начиная от знаменитого ярославского полового, стремглав несущегося с подносом и полотенцем по московскому трактиру, до толмачей при русских консульствах и миссиях за границей.
И все же истинное своеобразие здешнего края, как и уездного городка Торопца, в ином. «Город Ярославль богомольем взял» — бытует поговорка. Куда ни погляди — от Ильинской ли площади или с набережной великой реки, — повсюду золоченые главки ласкают взор. Недаром же ярославских иконописцев, каменщиков, плотников, штукатуров и маляров выписывали в далекие края. Их трудами возведены церкви даже в столичных городах Москве и Петербурге.
Многие страницы русской истории связаны с Ярославлем. Здесь, в библиотеке настоятеля Спасского монастыря, сохранялось «Слово о полку Игореве». Здесь покоятся святые мощи защитников Родины в годы татарского лихолетья — благоверных князей Василия и Константина. Здесь юный избранник царь Михаил Федорович говел и провел свою первую Пасху в сане самодержца всея Руси.
«Что это за удивительная местность — Ярославская губерния! — восторгался Иван Аксаков. — Сколько исторических воспоминаний на каждом шагу… сколько жизни и деятельности в торговле и промышленности, сколько предприимчивости в крестьянах».
11 апреля 1907 года древний дивный Ярославль встречал своего нового архипастыря — архиепископа Ярославского и Ростовского Тихона. Благословляя народ, владыка с вокзала направился в кафедральный собор, где обратился со словом к своей новой пастве:
— Мой приезд совпал со днями, когда Церковь готовится к торжественному входу Иисуса Христа в Иерусалим, где множество народа встретило Его. Среди них были и враги, и друзья Христа, были исцеленные Им и любопытные, желавшие взглянуть на Галилейского Пророка. Множество народа встретило и меня. Не думаю, чтобы здесь были враги у незнакомого для всех собравшихся человека. Сюда стеклись посмотреть на нового владыку, прибывшего из далекой Америки. Но не любопытство одно привело сюда вас, а любовь к Церкви, к ее служителям. Еще до приезда я слышал много отрадного о вас, о любви ярославцев к благолепию храмов, о внимании к пастырям, и нынешнее стечение народа отрадно для меня. Храните эту любовь к вере и Церкви Православной, к посещению храмов!