Патриций
Шрифт:
Они стояли смирно и смотрели на быка, а он все-таки шел на них.
– Он все равно идет, - сказала леди Кастерли.
– Не будем обращать на него внимания. Я обопрусь на твою руку, дорогая; у меня что-то с ногами.
Барбара обняла ее за плечи. Они пошли дальше.
– В последнее время я совсем отвыкла от быков, - сказала леди Кастерли,
Бык приближался.
– Бабушка, вы идите потихоньку к изгороди. А после вас и я перелезу.
– Ничего подобного! Мы пойдем вместе. Не обращай на него внимания - это самое главное.
– Бабушка, милая, послушайтесь меня, я вас прошу. Я знаю этого быка, это наш.
Почуяв недоброе в словах внучки, леди Кастерли кинула на нее острый взгляд.
– Одна я не пойду, - сказала она.
– Теперь я уже крепко стою на ногах. Если надо будет, мы можем и побежать.
– Бык тоже.
– Я не оставлю тебя одну, - проворчала леди Кастерли.
– Если он разъярится, я с ним поговорю. Менято он не тронет. А ты быстрее меня бегаешь. Нечего спорить.
– Не выдумывайте, бабушка. Я не боюсь быков.
В глазах леди Кастерли блеснули веселые искорки.
– Да, я чувствую, - сказала она.
– Дрожишь не хуже меня.
От быка их отделяли теперь каких-нибудь восемьдесят шагов, а до изгороди оставалось добрых сто.
– Скорей, бабушка, идите и перелезайте, не то я брошу вас и пойду ему навстречу. Не упрямьтесь!
В ответ леди Кастерли обхватила внучку за талию; нервная сила ее худых рук была поразительна.
– Не фокусничай, пожалуйста, - сказала она.
– Я знать не хочу этого быка. И смотреть на него не стану.
Бык затрусил неторопливой рысцой - он двигался прямо на них.
– Не обращай внимания, - сказала леди Кастерли, прибавляя шагу; никогда еще она не ходила так быстро.
– Тут подъема нет, - сказала Барбара.
– Вы можете бежать?
– Попробую, - выдохнула леди Кастерли. И вдруг почувствовала, что ноги ее оторвались от земли и она как будто летит к изгороди. Сзади послышался шум, потом голос Барбары:
– Стойте! Вот он! Спрячьтесь за меня!
Ее схватили и сжали две руки, как-то странно вывернутые. К ней прислонилось что-то мягкое, и она поняла, что они с внучкой стоят спина к спине.
– Пусти!
– выдохнула она.
– Пусти!
Тут она почувствовала, что ее подталкивают к изгороди.
– Брысь!
– крикнула она.
– Брысь!
– Бабушка, не надо!
– послышался спокойный, хоть и задыхающийся голос Барбары.
– Вы только дразните его. До перелаза далеко?
– Шагов десять, - тяжело дыша, ответила леди Кастерли.
– Тогда осторожнее!
Что-то теплое стремительно подхватило ее - рывок, подъем, карабканье и она уже за изгородью. А бык и Барбара остались по ту сторону, в двух шагах друг от друга. Леди Кастерли выхватила носовой платок и замахала им. Бык поднял голову; Барбара вихрем метнулась к изгороди, миг - и она уже рядом.
Не теряя ни секунды, леди Кастерли подалась вперед и заговорила.
– Ты скотина!
– сказала она быку.
– Я велю тебя хорошенько высечь!
Бык копытом рыл землю и сопел.
– Ты цела, детка?
– Ни царапины, - с безмятежным спокойствием, но еще не отдышавшись, ответила Барбара.
Леди Кастерли сжала в ладонях лицо девушки.
– Ну и длинные у тебя ноги!
– сказала она.
– Поцелуй меня!
Горячие вздрагивающие губы поцеловали ее, и, тяжелее прежнего опираясь на руку Барбары, она двинулась в путь.
– Уж этот бык!
– бормотала она.
– Скотина... нападать на женщин!
Барбара поглядела на нее сверху вниз.
– Бабушка, а вы не слишком переволновались?
Леди Кастерли изо всех сил сжала трясущиеся губы.
– Н-ничуть.
– Может быть, вернемся домой? Только другой дорогой?
– Ничего подобного! Надеюсь, до дома этой женщины больше не будет быков?
– А вы в силах с нею разговаривать?
Леди Кастерли провела платком по губам, пытаясь унять их дрожь.
– Вполне.
– Тогда постойте минутку, дорогая. Я вас отряхну. Приведя в порядок запылившееся платье, они отправились к миссис Ноуэл.
Увидев ее домик, леди Кастерли сказала:
– Я этого не допущу. Для человека с будущим, какое ждет Милтоуна, это невозможно. Я твердо надеюсь видеть его премьер-министром.
Барбара что-то пробормотала.
– Что ты говоришь?
– Я говорю: что нам толку от того, кто мы, если нельзя любить тех, кто нам нравится?
– Любить! Я имею в виду брак.
– Рада слышать, что и по-вашему это не одно и то же, дорогая бабушка.
– Насмешничай, пожалуйста, сколько хочешь, - сказала леди Кастерли. Но слушай, что я тебе скажу. Преглупо думать, будто люди нашего круга вольны делать все, что им взбредет на ум. Чем скорее ты это поймешь, Бэбс, тем лучше. Я серьезно тебе говорю. Мы сохранимся как сословие, только если будем соблюдать известные приличия. Подумай-ка, что сталось бы с королевской семьей, будь им позволено жениться как попало? Все эти браки с певичками, с американскими денежными мешками, людьми с прошлым, писателями и прочее в высшей степени пагубны. Их развелось слишком много. Надо это прекратить. Когда так женятся какие-нибудь чудаки, или просто молокососы, или разные современные девицы - это еще туда-сюда, но для Юстаса, - леди Кастерли замолчала и стиснула локоть Барбары, - или для тебя такой брак невозможен. Что до Юстаса, я потолкую с этой милой особой и позабочусь, чтобы он не запутался окончательно.
Поглощенная своей задачей, она не замечала загадочной полуулыбки на губах Барбары.
– Вы бы поговорили еще с самой природой, бабушка!
Леди Кастерли круто остановилась и, закинув голову, посмотрела внучке в лицо.
– Что это у тебя на уме? Ну-ка!
Но, увидев, что Барбара крепко сжала губы, она опять стиснула ее локоть, быть может, сильней, чем хотела, и пошла дальше.
ГЛАВА XII
Диагноз, который леди Кастерли поставила Одри Ноуэл без особой уверенности, оказался правильным. Когда они с Барбарой входили в калитку, Одри была уже на ногах; она стояла под липой в дальнем конце сада и не слышала последних слов, которыми они наскоро обменялись.