Патриция
Шрифт:
– - Они меня сами находят, летят, словно пчелы на мед, -- самодовольно ответил тот и вышел из гримерной.
– - Садись, -- указала на кресло женщина и спросила: -- Почему косметикой не пользуешься?
– - Зачем?
– - удивилась Патриция.
– - Вообще-то пользуюсь, но редко, -добавила она.
– - Не всегда приличное зеркало под руками есть.
Женщина оценила шутку. Она умелыми движениями расчесала Патриции волосы, наложила косметику на лицо. Достала бритвенные принадлежности и чисто выбрила девушке под мышками, вытерла салфеткой и, скомкав, бросила
– - Не надо, Николас, у нее отличный цвет кожи. Я решил снимать на берегу, вместе с Айменгой. Они прекрасно будут смотреться на контрастах.
Айменга закончила наложение косметики и с интересом смотрела на Патрицию. Гримерша отложила крем и взяла тюбик с темно-коричневой помадой. Патриция не успела подивиться зачем: ведь губы ее уже подкрашены, как женщина принялась подводить ей соски. Эта операция вызывала у Патриции здоровый смех, но она сдержалась. В добавление ко всему женщина специальным гребешком тщательно расчесала Патриции волосы на лобке, что было уже совершенно лишнее по мнению девушки.
Наконец массажистка закончила работу и отступила на несколько шагов, придирчиво оценивая свою работу. Повинуясь ее жесту, Патриция встала с кресла. Как скульптор, наносящий последние штрихи в своей работе, женщина подошла к тумбочке, поковырялась в ней и протянула Патриции красивой формы солнцезащитные очки. Патриция одела их, массажистка удовлетворенно кивнула, посмотрела на Айменгу и отрапортовала фотографу:
– - Можешь вести их снимать, -- сказала она ему тоном, каким отправляют учеников на черновую работу.
Патриция посмотрела на себя в зеркало -- что ж она действительно не хуже прочих красоток с обложек глянцевых журналов. Она повернулась к фотографу:
– - Может угостите даму стаканом вина?
– - кокетливо спросила она.
– - Конечно, -- ответил он.
– - Вечером, после работы.
Айменга рассмеялась.
* * *
Патриция и Айменга сидели обнаженные, если не считать черных очков на Патриции, на пологой коричневатой скале и улыбались в объектив кучерявого фотографа. Сзади них возвышался покрытый буйной зеленью холм. Белые облака лениво-неторопливо перемещались по удивительно голубому небу. Девушки сейчас казались воплощением красоты, молодости и всех радостей жизни.
– - Хорошо. Не напрягайтесь. Вот так, -- командовал фотограф.
Усатый шофер лениво сидел на корточках перед водой и бросал камешки, не обращая на фотомоделей никакого внимания -- словно они не живые привлекательные девушки, а мраморные статуи, намозолившие глаз.
– - Беатрисс, и ты, Айменга, тоже, ложитесь на бок. Ближе друг к другу. Вот так. Хорошо. Отлично. Теперь попробуем крупный план.
– - Он подошел ближе и снова сфотографировал.
– - Подними волосы, Айменга. Подними их, подними рукой. Так хорошо, ближе.
– - А он, кажется, разбирается в своем деле, -- негромко сказала Патриция напарнице.
– - Ты думаешь?
– - ответила та.
– - По-моему, он немного тяжеловат. На мой вкус.
– -
– - удивилась Патриция.
– - А по-моему он очень даже интересен.
– - Так, теперь в воду, -- приказал фотограф, не догадывавшийся, что его обсуждают.
– - Пара снимков в воде -- и на сегодня, пожалуй, достаточно.
– - Тебе не нравятся мускулистые мужчины?
– - спросила Патриция у блондинки, заходя с нею в море.
– - Нравятся, -- ответила Айменга.
– - Когда это настоящие мужчины.
– - Не понимаю.
– - Он голубой, -- прошептала блондинка с ноткой брезгливой насмешки.
Патриция кинула удивленный взгляд на фотографа, наблюдающего за ними в видоискатель. Он стоял на песчаном берегу, широко расставив босые ноги. Рубашка была широко распахнута, обнажая сильную, волосатую грудь. Впечатления, что он гомосексуалист фотограф не вызывал.
– - Хорошо! Беатрисс в полный профиль, Айменга чуть в бок, -- дал указания фотограф.
– - Настоящий голубой?
– - не поверила Патриция.
– - Аж до синевы, -- подтвердила блондинка.
– - Перед ним хоть на мостик вставай, у него ничего не зашевелится!
– - Беатрисс, повернись ко мне спиной! Так, хорошо. На сегодня хватит! Идите купайтесь, или что хотите делайте. Да, кстати, поберегите реквизит -- идите купаться без ваших костюмов, -- остроумно пошутил он, пробежав взглядом по их обнаженным телам, и наклонился к своему саквояжу с насадками.
– - Не бывает чтобы мужчина был целиком голубой, -- сказала Патриция.
– Хочешь, заведем его?
Блондинка закатила глаза к небу, обдумывая предложение и озорно улыбнулась:
– - Ну, если ты хочешь, то я не против.
Они поплыли и стали резвиться в освежающе-прохладной воде, он сидел на берегу, наблюдая за ними. Тела их были отлично видны сквозь прозрачную воду. Далеко от берега они не отплывали, чтобы все время их тела были у него на виду.
Наконец, девушки вылезли на приветливый берег и повалились на прогретый солнцем камень. Айменга достала из своей сумки крем и медленно стала втирать его в кожу Патриции. Движения ее пальцев были едва уловимыми -- она втирала крем в кожу Патриции, словно ласкала ее. Айменга любовалась прекрасным телом новой знакомой и в ней самой хотелось поцеловать эту прекрасную грудь -- у нее самой были не маленькие волнующие холмики, а высокая статная грудь совсем другой формы. И хотя Айменга никогда не слышала слов недовольства от поклонников своей грудью, а наоборот, сейчас она позавидовала Патриции.
Патриция лежала в сладострастной позе, очки она сняла и держала в правой руке. Не поворачивая головы в сторону фотографа, она спросила:
– - Он на нас смотрит?
Айменга медленно повернула голову в сторону лежащего в траве фотографа.
– - Да, -- сказала она. И подала ей руку.
– - Пойдем, прогуляемся по берегу.
Патриция грациозно встала, стараясь не переигрывать, и они повернувшись к фотографу спиной, пошли не спеша по кромке воды. Ласковые волны залива бились о берег, обдавая девушек мелкими брызгами.