Патрик Кензи
Шрифт:
Коди засмеялся:
— И «спалит мои рестораны к чертовой матери, а самого меня сделает инвалидом». Помню-помню. Ты это имеешь в виду?
— Для начала.
Коди задумался. Прислонившись затылком к мясницкой плахе, он, с трудом скрывая восторг, смотрел на меня из-под полуопущенных век. Он чуть ли не хихикал, как двенадцатилетний пацан, впервые попавший в стрип-клуб.
— А мне действительно нравится эта идея, — проговорил он.
— Замечательно, Коди, — энергично закивал я. — Очень за тебя
Он широко раскрыл глаза и придвинулся ко мне. Меня обдало горьковатым запахом кофе и зубной пасты.
— Я уже слышу, как ты визжишь. — Его тонкий язык скользнул к опухшей губе. — Ты лежишь на спине, корчишься от страха, а я всаживаю нож тебе в грудь.
И его кулак со свистом рассек воздух.
— А потом вытаскиваю нож и пыряю тебя еще раз.
В глазах у него появился блеск.
— А потом еще раз. И еще. Ты орешь во всю глотку, кровь хлещет, а я все колю и колю.
Он еще несколько раз полоснул кулаком воздух. Губы у него растянулись в плотоядной улыбке.
— Ничего не выйдет, — хрипло произнес Леонард. Шумно сглотнул и добавил: — Мистер Фальк! Ничего не выйдет. Если мы собираемся сделать это, то нам нельзя вытаскивать его из дома, пока не стемнеет. А это еще не скоро.
Коди не сводил с меня глаз. Он смотрел на меня так, будто я был муравьем, пытающимся утащить на пикнике салфетку.
— Проведем его через гараж и запихнем в багажник «порше».
— А потом что? — спросил Леонард.
Его глаза метнулись от меня к Коди.
— Так и будем кататься с ним в багажнике до темноты? В «порше» шестьдесят третьего года выпуска? Сэр?.. Пока светло, ничего у нас не выйдет.
Лицо Коди приняло такое выражение, словно сегодня был сочельник, а ему сказали, что рождественские подарки он получит только завтра утром. Он обернулся к Леонарду:
— Что, кишка тонка?
— Нет, мистер Фальк. Я просто пытаюсь вам помочь.
Коди посмотрел на часы у меня над головой. Посмотрел на задний двор. Посмотрел на меня. Несколько раз хлопнул ладонью об пол и заорал:
— Твою мать! Твою мать! Твою мать!
Упал на колени и с силой шарахнул ногой по шкафчику похожего на мясницкую плаху стола, вышибив дверцу.
Звериным рывком бросил тело вперед — я видел, как у него на шее напряглись жилы, — и придвинулся ко мне лицом так близко, что задел кончиком своего носа мой.
— Ты, — сказал он, — умрешь. Понял меня, козел?
Я промолчал.
Он боднул меня лбом.
— Понял, спрашиваю?
Я ответил ему пустым, ничего не выражающим взглядом.
Он снова меня боднул.
Мой череп словно взорвался от боли, но я стиснул зубы и не издал ни звука.
Коди отвесил мне оплеуху и вскочил на ноги.
— А что, если замочить его прямо здесь? Прямо сейчас?
Леонард поднял свои ручищи:
— Улики, мистер Фальк. Улики. Предположим, что хотя бы один человек знает или даже просто подозревает, что он направился сюда. А потом находят его труп. Сюда нагрянут криминалисты. И обнаружат здесь его следы. Причем в таких местах, проверить которые вам и в голову не придет. Какая-нибудь щель в паркете, а в ней — осколки его черепушки.
Коди оперся на плаху. Несколько раз провел ладонью по губам и с шумом втянул через ноздри воздух.
Наконец он сказал:
— Значит, предлагаешь держать его здесь до темноты?
Леонард кивнул:
— Да, сэр.
— А потом куда?
Леонард пожал плечами:
— Я знаю подходящую помойку в Медфорде.
— Помойку? — переспросил Коди. — В смысле, чью-то засранную квартиру? Или настоящую свалку?
— Настоящую свалку.
Коди всерьез задумался. Несколько раз обогнул плаху. Открыл кран над раковиной, но вместо того, чтобы умыться, только наклонился и некоторое время принюхивался к струе воды. Потом выпрямился и, выгибая спину, сделал несколько упражнений, пока не захрустели суставы. Затем уставился на меня, жуя изнутри собственную щеку.
— Ну ладно, — сказал он наконец. — Меня это устраивает. — Он улыбнулся Леонарду. — Ну круто ведь, а?
— Что именно, сэр?
Он с силой хлопнул в ладоши, затем сжал руки в кулаки и воздел их над головой:
— Вот это все, Леонард! У нас есть возможность совершить офигительную вещь! Обосраться, до чего офигительную!
— Да, сэр. Но что мы будем делать сейчас?
Леонард лег грудью на стол. Выглядел он так, будто его придавил многотонный грузовик.
Коди махнул рукой:
— Да без разницы, блин. Пусть вместе с нами смотрит порнуху в гостиной. Я сварю яйца и покормлю его с ложечки. Как агнца перед закланием, и все такое.
Леонард, как мне показалось, не вникал в смысл слов Фалька, но все равно согласно кивнул:
— Да, сэр. Прекрасная идея.
Коди упал передо мной на колени.
— Ты любишь яйца, Патрик?
Я взглянул в его лучащиеся радостью глаза:
— Ты ее изнасиловал?
Он склонил голову налево и какое-то время смотрел в пространство.
— Кого?
— Сам знаешь кого, Коди.
— А ты-то как думаешь?
— Я думаю, что ты самый подходящий подозреваемый. Иначе меня здесь не было бы.
— Она писала мне письма, — сказал он.
— Что?
Он кивнул:
— Этого ты не знал. Она писала мне письма и спрашивала, почему я не понял ее намеков. Или я не мужик?
— Брешешь.
Он хихикнул и хлопнул себя по ляжке:
— Нет, нет, в этом-то весь прикол.
— Письма, — сказал я. — С чего бы, Коди, Карен Николс стала писать тебе?