Патриот
Шрифт:
– Знаю, – сказал Знаев. – Могут.
– Продайте магазин – и уезжайте куда хотите.
– Это глупо, – сказал Знаев. – Представьте: я продам магазин, получу деньги – и меня убьют. Зачем мне деньги, мёртвому? Логично будет, если мы договоримся после моего возвращения.
– Но мы договоримся?
– Вероятно, – сказал Знаев.
Молнин теперь смотрел недоверчиво и даже с подозрением, как на опасного чудака или даже душевнобольного. Он помолчал, потрогал собственный огромный бицепс и спросил:
– За
– За интересы государства.
– Это государство ничего для вас не сделало.
– Уже неважно. Главное – что это единственное государство, где все говорят по-русски и платят рублями.
Знаев полез в карман и достал деньги.
– Смотрите, – сказал он. – Сто рублей. Как думаете, сколько раз тут написано, что это – именно сто рублей?
– Раза четыре, – предположил миллиардер.
– Восемь раз. Цифрами и буквами. По четыре раза на каждой стороне. Чтоб для самых неграмотных. А на долларах – для ещё более неграмотных. Десять раз повторено и продублировано.
– Люди глупей, чем мы думаем, – сказал Молнин.
– Нет. Глупость тут ни при чём. Чтобы запомнить, надо повторить. Четыре раза. Восемь раз. Сто раз. Так получилось, что пора напомнить, что рубль – тоже деньги. А государство, которое его печатает, – это сильное государство. Пора повторить это. Чтобы все помнили.
Молнин улыбнулся.
– Красиво излагаете, – сказал он. – Но я не верю. Если бы вы хотели уехать в Донбасс – вы бы помалкивали. О таких вещах не говорят. Их делают молча.
– Я и помалкиваю, – Знаев улыбнулся. – Но вам – сказал. Вы для меня важный человек. Надеюсь, это будет между нами, Григорий.
– Окей, – ответил миллиардер. – Но если мы не договоримся – вы никуда не поедете.
– И кто меня остановит?
– Я.
– Это угроза?
– Понимайте как хотите. Наша встреча – первая и последняя. Или вы говорите «да», или – «нет»…
– Вы напрасно пытаетесь навязать мне свои условия.
– Вы бы сделали так же. Я читал вашу книгу. Три раза. Я ваш благодарный ученик.
– Это приятно слышать, – сухо сказал Знаев. – Но если мой магазин вам действительно нужен – вы подождёте моего возвращения. Теперь мне пора. У меня тоже сегодня важные встречи. До свидания.
Миллиардер нахмурился.
– Чёрт бы вас побрал, – произнёс он грустно.
Вдруг Знаева кто-то резко толкнул сзади меж лопаток; Знаев обернулся, ожидая увидеть хладнокровного палача Иосифа с пистолетом в умелой руке – но никого не обнаружил.
Зато услышал чей-то тихий голос. Скрипучий, словно ножом по пустой тарелке.
Соглашайся, давай, Серёжа, просто скажи ему «да», он ведь тебя действительно уважает, он читал твою книгу, разве тебе этого мало, он не обманет… Он заплатит, сколько попросишь… Раздашь долги, вздохнёшь свободно, начнёшь новую жизнь, ты
– Что с вами? – недовольно спросил Молнин.
– Так, – ответил Знаев и махнул рукой. – Небольшие проблемы со здоровьем. Принимаю психотропные препараты. Голова дурная. Вы, Григорий, кстати, современным искусством не интересуетесь? Абстрактной живописью? Есть хороший художник, через пять лет его работы будут стоить миллионы…
Молнин явно потерял интерес к разговору.
– Что за художник? – вяло поинтересовался он.
– Гера Ворошилова.
– Никогда не слышал, – равнодушно ответил миллиардер. – Позвоните ко мне в офис, вам дадут телефон моего арт-дилера.
– Я пошёл, – сказал Знаев.
Молнин молча кивнул и нажал кнопку. Развернулся в своём кресле и покатил в недра подвала, сверкающие никелированным металлом: словно гном, убегающий в алмазную пещеру от незваного гостя.
Бесстрастный Иосиф провёз его в обратном направлении через тот же бледно раскрашенный лабиринт высокобюджетных заборов.
Повернули на шоссе и остановились.
Иосиф покинул водительское кресло, обошёл машину сзади, открыл дверь со стороны Знаева и раздвинул длинные бледные губы в благожелательной улыбке:
– Выйдите, пожалуйста.
Знаев уже расслабился – и теперь на мгновение испытал отвратительный малодушный страх.
Оказывается, ещё ничего не кончилось.
Иосиф улыбался.
Знаев молча вылез.
Мимо пронёсся снежно-белый свадебный лимузин; из полуоткрытых окон долетели упоительные девичьи визги и краткий фрагмент песни «О боже, какой мужчина».
Не произнеся более ни слова и глядя в сторону, Иосиф вернулся за руль, неторопливо развернул машину через две сплошные линии и уехал, оставив Знаева одиноко маячить на просторной лысой обочине.
Это должно было иметь причину; разумеется, миллиардер Молнин приказал вышвырнуть оппонента на пустом шоссе не для того, чтоб наказать за несговорчивость. Не столь мелок был Молнин, чтобы велеть: «А выкинь ты его на дороге, пусть обратно сам едет».
Знаев решил подождать.
Пахло тёплой дорожной пылью. Шум проезжающих мимо автомобилей не заглушал птичьего пения. День обещал быть жарким. День обещал многое. Каждый новый день многое обещает. Жизнь сама по себе и есть обещание.
Таблетки действовали, но эффект был уже не тот; пелена обратилась в дымчатую сепию.