Патруль времени (сборник)
Шрифт:
– Как вернетесь? – спрашиваю с ужасом.
Он теребит бороду:
– Я уже все обдумал. Не стоит брать одну из ваших повозок – для нее у нас нет ни дорог, ни топлива. Да и не сравнится она по изяществу с моей трофейной «Флорио». Но ваше огнестрельное оружие наверняка превосходит испанские аркебузы и пушки, точно так же как последние превосходят индейские копья и луки. Да, ваши ружья – это, пожалуй, наилучший выбор.
– Но у меня нет никаких ружей. И раздобыть их я не смогу.
– Вы знаете, как они выглядят и где хранятся. В армейских арсеналах, например.
А ведь и правда, у него неплохие шансы. И у него есть я: в первую очередь инструктор, во вторую – проводник. Как же мне уклониться от такой сомнительной чести? Ответить категорическим отказом и геройски погибнуть? Но он просто найдет другой способ добиться своего, а дядя Стив останется невесть где и невесть когда.
– И как же… вы собираетесь применять украденное оружие?
Он с пафосом отвечает:
– Я возглавлю армии императора и поведу их к победе. Отброшу турок, выкорчую лютеранскую крамолу – я слышал, на севере бушует мятеж. Усмирю французов и англичан. Будет и последний Крестовый поход. – Испанец переводит дыхание. – Но прежде всего я должен завершить покорение Нового Света и сосредоточить в своих руках власть над ним. И не потому, что пуще других алчу славы, а потому, что для сей миссии я избран самим Господом.
Голова идет кругом, стоит вообразить последствия реализации самой невинной из его затей.
– Но если вы это сделаете, все, что нас окружает сейчас, исчезнет! Меня тоже не будет – я просто не появлюсь на свет.
Он крестится:
– На все воля Божья. У вас есть выбор: послужите мне верой и правдой, тогда я увезу вас с собой и позабочусь о вашем благополучии.
Благополучие испанской женщины в шестнадцатом веке? Ну-ну. Еще не факт, что я жива буду. Ведь мои папа с мамой так и не родятся. Или родятся? Я в этом ничего не смыслю. Просто убеждена: дон Луис пытается управлять силами, которые непостижимы и для него, и для меня, и, возможно, для всех остальных – кроме, может быть, Стражи Времени, о которой он упоминал. Этот испанец точно ребенок, играющий на снежном пласте, готовом обрушиться лавиной.
Стража Времени! И мистер Эверард, являвшийся по мою душу в прошлом году. Он расспрашивал о дяде Стиве? Почему?
Потому что Стивен Тамберли на самом деле трудится не для знаменитого института. Он работает на Стражу Времени. Чья задача – предотвращение соответствующих катастроф. Эверард оставил мне визитку с телефонным номером. Куда же я засунула этот кусочек картона? Судьба всего мира нынче зависит от него.
– Для начала я хочу узнать, что случилось с Перу после того, как я… оставил эту страну, – говорит Луис. – А потом придумаю способ все исправить. Рассказывайте.
Я встряхиваюсь. Надо сбросить с себя ощущение кошмара. Придумать план действий.
– А что рассказывать? Я же ничего не знаю. Это было свыше четырехсот лет назад.
Напротив меня сидит призрак из давно минувшей эпохи. Призрак крепкий, жилистый и потный. Нас разделяют грязные тарелки, кофейные чашки и пивные банки.
И тут у меня рождается спасительная идея.
Надо говорить тихо, опустив глаза. Изображать смирение.
– Вообще-то, у нас в городе есть книги по истории. В библиотеках. Туда всех пускают. Пойду поищу интересующие вас сведения.
Он смеется:
– Неплохо придумано, сеньорита. Но я не выпущу вас из этих покоев. За каждым вашим шагом буду следить, пока не приду к убеждению, что полностью управляю ситуацией. Если же мы расстанемся – я пойду осматривать округу или лягу спать, – то не сомневайтесь: я возвращусь в тот самый миг, из которого отбыл. Поэтому прошу середину комнаты не занимать.
Эффектное было бы зрелище, если бы машина времени очутилась там в один момент со мной. Бабах! Но скорее всего, она сместится на несколько дюймов в сторону, а меня отбросит к стене.
Уж если и рисковать костями, то не напрасно.
– Есть и другой вариант: поговорить с каким-нибудь знатоком истории. У нас имеются устройства для передачи речи на расстояние, за многие мили. Одно такое у меня в спальне.
– А как я пойму, к кому вы обращаетесь и о чем говорите, если беседа пойдет на английском? Постарайтесь зарубить на носу: к этому устройству вы не притронетесь.
Испанец не знает, как выглядит телефонный аппарат. Но догадается, едва я попробую набрать номер.
В его голосе уже нет враждебности, это скорее искренняя попытка убедить.
– Сеньорита, поверьте, у меня нет никакого злого умысла. Я просто выполняю свой долг. Перед моими друзьями, перед страной, перед Церковью. Хватит ли у вас мудрости – или милости – чтобы принять это? Мне известно, что вы постигали разные науки. Подумайте, может, среди ваших книг есть та, что содержит нужные мне сведения? Вы наверняка уже поняли: ни при каких обстоятельствах я не поступлюсь своей священной миссией. И от вас зависит, чтобы ход событий не причинил лишних страданий тем, кого вы любите.
Волнение оставляет меня вместе с надеждой. Только теперь чувствую, как я устала. Все тело ноет, до последней клеточки. Ничего не остается, как выполнить его просьбу. Может, потом он разрешит мне поспать. И пусть снятся кошмары – действительность в сто раз хуже самого ужасного сна.
Энциклопедия. Пару лет назад Сьюзи, сестренка, мне ее подарила на день рождения. А сама Сьюзи не родится, если Испания подчинит себе Европу, Ближний Восток и обе Америки.
Как же меня трясет! Будто от лютой стужи.
Вспомнила! Я бросила карточку Эверарда в верхний левый ящик письменного стола, где храню всякую всячину.
Как раз над этим ящиком – телефон. Возле пишущей машинки.
– Сеньорита, вы дрожите.
– А что, на это нет причины? – Я встаю. – Идем. – Откуда только силы взялись. – У меня и в самом деле есть нужная книга, а может, и не одна.
Дон Луис следует за мной тенью. Это неправда, что тени всегда невесомы.
Подойдя к столу, я слышу:
– Стойте! Что вы хотите достать из ящика?