Патруль времени (сборник)
Шрифт:
Исследовательские группы должны были определить точный момент и характер вмешательства в историю. Горячие дискуссии шли непрерывно. В какой-то момент, выглянув в окно, за которым стояла доисторическая ночь, Эверард позавидовал саблезубым тиграм: им жилось куда легче, чем их обезьяноподобным преемникам.
Когда все намеченные экспедиции были наконец отправлены, он откупорил бутылку спиртного и осушил ее вместе с ван Сараваком.
На следующий день оргкомитет заслушал рапорты спасателей, посетивших различные века в будущем. Десяток патрульных удалось вызволить из более или менее неприятных ситуаций, другим уже, по-видимому, ничем нельзя было помочь (пропало
– Масса удобств, до которых в античные времена еще не додумались. На мой взгляд они смахивают на нездориан из двухсот пятого тысячелетия.
Эверард кивнул. Эта эпоха безудержного бандитизма уже доставила Патрулю немало хлопот.
– Думаю, теперь все ясно, – сказал он. – Были они с Ганнибалом до Тицина или нет, значения не имеет. Все равно захватить их в Альпах дьявольски трудно: можно устроить такой переполох, из-за которого будущее изменится ничуть не меньше. Важно, что, скорее всего, именно они ликвидировали Сципионов: вот здесь нам и следует вмешаться.
Англичанин из девятнадцатого века, знающий свое дело специалист, но большой педант, развернул карту и принялся читать лекцию о сражении, за которым следил с воздуха (из-за низкой облачности ему пришлось воспользоваться инфракрасным телескопом).
– …А здесь стояли римляне…
– Знаю, – прервал его Эверард. – Тонкая красная линия. Судьба сражения была решена, когда они обратились в бегство, но последовавшая за этим неразбериха нам, безусловно, на руку. Ладно, придется незаметно окружить поле битвы, но, по-моему, непосредственно участвовать в бою могут лишь два агента. Эти приятели наверняка ожидают противодействия и будут настороже. Александрийское управление снабдит меня и Питера соответствующими костюмами.
– Послушайте, – воскликнул англичанин, – я полагал, эта честь будет предоставлена мне!
– Нет. Простите. – Эверард улыбнулся одними уголками губ. – Какая там честь? Рисковать жизнью, чтобы уничтожить целый мир вроде нашего – со всеми его обитателями?
– Но, черт побери…
Эверард поднялся.
– Отправиться должен я, – отрезал он. – Не могу объяснить почему, но я.
Ван Саравак согласно кивнул.
…Они оставили роллер в небольшой рощице и пошли через поле.
За горизонтом и высоко в небе находилось около сотни вооруженных патрульных, но здесь, среди копий и стрел, это было слабым утешением. Холодный свистящий ветер гнал низкие тучи, накрапывал дождь. В солнечной Италии стояла поздняя осень.
Изнывая от тяжести доспехов, Эверард торопливо шагал по скользкой от крови грязи. На нем были панцирь, шлем и поножи, в левой руке – римский щит, с пояса свисал меч. Но в правой руке он сжимал парализующий пистолет. Ван Саравак в таком же снаряжении шел вразвалку позади него, поблескивая глазами из-под колыхавшегося командирского плюмажа.
Впереди ревели трубы, грохотали барабаны, но их заглушали вопли людей, топот и ржание лошадей, потерявших всадников, свист стрел. В седлах оставались лишь разведчики да несколько начальников (обычное дело для эпох, когда еще не изобрели стремян: после первой же атаки почти вся конница превращалась в пехоту). Карфагеняне наступали, врубаясь в прогибавшиеся под их напором римские линии. Кое-где сражение переходило в отдельные рукопашные схватки: воины с проклятиями рубили друг друга.
А тут битва уже прошла. Вокруг Эверарда лежали мертвые. Он спешил за римским войском, туда, где вдалеке блестели орлы. За шлемами и грудами трупов он разглядел победно развевавшееся багровое знамя. На фоне серого неба в той же стороне замаячили исполинские силуэты: поднимая хоботы и трубя, в бой двинулись слоны.
Все войны похожи одна на другую: это не аккуратные стрелки на картах, не соревнование в героизме. Война – это растерянные люди: грязные, потные, задыхающиеся и истекающие кровью.
Поблизости, пытаясь слабеющей рукой вытащить из живота дротик, корчился худощавый смуглолицый юноша – пращник-карфагенянин. Но сидевший рядом с ним коренастый римский крестьянин не обращал на него никакого внимания, недоуменно уставившись на обрубок своей руки.
Над полем, борясь с ветром, кружили вороны. Они ждали.
– Туда! – выдохнул Эверард. – Скорей, ради бога! Эту линию прорвут с минуты на минуту.
Воздух обжигал горло, но патрульный упорно бежал к орлам Республики. В голове мелькнуло: ему всегда хотелось, чтобы победил Ганнибал. В холодной и деловитой алчности Рима было что-то отталкивающее. И вот он здесь, пытается спасти будущую империю. Да, жизнь преподносит и не такие сюрпризы.
Оставалось утешиться тем, что Сципион Африканский был одним из немногих порядочных людей, уцелевших в этой войне.
Крики и лязг надвигались – италийцы откатывались назад. Казалось, людские волны разбиваются о скалу, только двигались не они, а скала – неуклонно, с ревом и криками, с блеском окровавленных мечей…
Эверард побежал. Мимо него промчался вопящий от ужаса легионер. Седой римский ветеран плюнул на землю, расставил пошире ноги и дрался, не отступая ни на шаг, пока его не сразили. Пронзительно трубя, слоны Ганнибала медленно брели вперед. Карфагеняне держали строй, наступая под леденящий душу грохот барабанов.
Вон там, впереди! Эверард увидел группу всадников – римских военачальников. Высоко поднимая значки легионов, они что-то кричали, но из-за грохота битвы их никто не слышал.
Мимо пробежали несколько легионеров. Центурион окликнул патрульных:
– Эй, сюда! Мы им еще покажем, клянусь животом Венеры!
Эверард помотал головой, продолжая бежать. Зарычав, римлянин бросился к нему:
– А ну иди сюда, трусливый…
Парализующий луч оборвал его фразу, и он повалился в грязь. Легионеры обомлели, кто-то заорал, и они бросились врассыпную.
Карфагеняне были уже совсем рядом – окровавленные мечи, сомкнутые щиты. Перед глазами Эверарда мелькнули синевато-багровый рубец на щеке одного воина, крючковатый нос другого. Зазвенев, от его шлема отлетело копье. Он пригнулся и побежал.
Сражающиеся были совсем рядом. Эверард метнулся было в сторону, но споткнулся о труп и упал. На него тут же свалился римлянин. Ван Саравак выругался и помог товарищу подняться. По его руке полоснул меч.
Невдалеке обреченно бились окруженные люди Сципиона. Эверард остановился, с трудом переводя дыхание, и попытался что-нибудь разглядеть сквозь завесу мелкого дождя. Блеснули мокрые доспехи – сюда скакал галопом отряд римских всадников. Их кони были по шею измазаны грязью. Должно быть, сын, будущий Сципион Африканский, спешил на помощь отцу. От стука копыт дрожала земля.