Патруль

Воронина Тамара

Патрульные попадали на землю, и несколько минут слышалось только неровное запаленное дыхание. Потом Той вытащил из мешка не особенно чистую рубаху и оторвал от нее рукав, чтобы наконец перевязать Талена. Тим рискнул посмотреть на его предплечье. М-да. Больше ему ни в гвардии не служить, ни в патруле, ни где-то еще – такой кусок мяса вырван, что кость видна. И он еще бежал? не задерживая остальных? как он еще вообще жив…

Той покачал головой, однако промыл рану, залил знаменитым снадобьем Лысача Керра и обмотал бывшим рукавом. Витан, жалобно покряхтывая, выволок свою рубаху и помог эльфу ее надеть. Тот не без растерянности таращил свои жемчужные глаза и покусывал губы. Больно. Ну, тут ничем не поможешь. Лысачово

снадобье должно боль приглушить, но совсем ее не убрать… впрочем, ее никогда не убрать совсем, потому что, даже если они выберутся до того, как рана воспалится, рука, считай, искалечена навсегда. Хорошо если вообще останется.

Кирас заставил эльфа выглотать полфляги воды. Тоже правильно, потерю крови хоть какой-то жидкостью надо возмещать. Тален все таращился. Может, ему оплеуху покрепче закатить, говорят, из шока выводит.

Витан с Тоем в четыре руки занялись еще и разбитыми в кровь ногами эльфа. Тоже верно, промыть, обмотки сделать из остатков рубахи, зачем лишнюю заразу в организм заносить. Им еще идти и идти. Отлично, если через пару дней доберутся… и если не будет погони. Если Шанги вовремя добежит, может, им и подмогу пошлют, да вряд ли та подмога их найдет. Они себя и сами сейчас не нашли бы. Здесь Тим не бывал. Ничего, все ориентироваться умеют по солнцу, по звездам, по тучам и вообще неизвестно как, Крепость – вон там, чуть левее восходящего солнца.

Понемножку ранены были все. Кирас украсился огромнейшим синяком посреди спины, слегка прихрамывал Той, Мелт и Витан аккуратно зашили друг другу несерьезные порезы на боках, а у самого Тима онемело плечо. Это можно и не считать.

– Зачем? – тихо спросил Тален. И как, интересно, можно ответить на этот вопрос, если сам не очень хорошо понимаешь.

– Затем, чтоб тебя живьем не сожрали, – реготнул Кирас. – Или понравилось быть главным блюдом?

Тонкое лицо Талена перекосилось. Нет. Не понравилось… и что-то еще.

– Я же эльф.

– Ты патрульный, – поправил Витан.

– Я эльф. Я ваш враг. Я гвардеец мятежного принца, приговоренный к смерти.

– Все мы здесь к чему-то приговорены, – философски сообщил Витан. – Но мы патрульные.

– Тебе надо, чтоб мы с пафосом начали рассказывать, что товарищей бросать негоже? – тихо спросил Той. И Кирас, сделав неубедительно невинное лицо, добавил:

– А у эльфов это принято, да?

Тален замолчал. Не принято. Вот уж кто-то, а эльфы своих никогда не бросали. Потому и повывели их во многих местах: за одного многие гибли, вот как эти, вроде Талена. Могли ведь уйти, когда стало ясно, что война проиграна, – и не могли, сделаны они иначе. Они дружными рядами шагнули на виселицу, потому что принца оставить не умели. Ладно, он умный, приказал им жить.

Лучше здесь служить, чем воевать с эльфами. Они не останавливаются. Никогда. А месяц назад сказал бы, что не сдаются, однако ж сдались… Потому что принц приказал. Решил сохранить хоть часть своей армии.

Мелт заставил всех поесть. Успел съедобных корней накопать. Талену просто запихивал в рот куски, остальные понимали, что силы из воздуха не берутся. Через час Тим поднял свою команду и погнал вперед. На два пальца левее восхода.

У Талена долго не кончался запал. Они уже, правда, не бежали, но шли быстро, устраивая лишь короткие привалы. К вечеру с ног валился даже Кирас, а на эльфа уже и смотреть было страшно. У него даже лицо стало жемчужным, только вокруг потускневших глаз легли черные тени, да губы опухли: он их в кровь искусал. Почему-то их не преследовали. Ведь и у тварей есть свои Тои, способные разглядеть следы даже на голых камнях. А может – и скорее всего – погоня просто заметно отстала. Ночами твари видят лучше, чем люди, однако патрульные шли обыденно-аккуратно, и просто так их след было не взять.

Первым делом Той занялся перевязками,

и то ли он и правда был немножко колдуном, то ли им просто феноменально везло, но даже у Талена не было никаких признаков заражения. Надо признать, Тима это удивило, потому что обычно укусы и даже царапины, нанесенные уродами, начинали нагнаиваться и воспаляться очень быстро. Правда, эльфы в Патруле никогда не служили, может, у них все иначе. Не люди ж.

Тален все больше молчал, но не потому что рана болела, что-то это было другое, Тим не мог определить. Он словно сосредоточенно думал о чем-то, и его жемчужные глаза стали еще светлее и отстраненнее. Он переводил взгляд с одного патрульного на другого, а те и вовсе внимания не обращали, переговаривались тихонько, делили еду и воду, распределяли дежурства. Накормили его чуть не силком, вот от воды он отказываться не стал. Той нашел где-то чистый родничок, они и напились впрок, и фляги наполнили доверху. Тален все смотрел. Кучка грязных людей в перепачканной кровью одежде – что тут можно увидеть? Тим слегка толкнул его в плечо: ложись, мол, спать надо, особенно тебе. Эльф послушно лег, даже постарался глаза закрыть, да только безрезультатно, так и таращился… пока Тим сам не заснул.

Утро принесло приятный сюрприз. Когда они были готовы двигаться дальше, из редких кустов выскользнули серебристые звери. Надо же, уцелели и даже не пострадали – ни капли крови на шкурах, ни грязи на лапах, даже сучки в шерсти не запутались. Тален пообнимался с севернами, поговорил с ними по-своему (ох и красивый язык), они тщательно его умыли, где языками достали – ну чисто домашние собаки, а потом приветливо помахали хвостами остальным. И погладить себя позволили без возражений. Тим чесал шелковистый лоб северна и ловил себя на том, что пытается увидеть мысль в синих глазах.

– А правду говорят, что вы с севернами связь устанавливаете? – спросил книгочей Витан. Хм… Тим слыхивал такое, да только сказками счел.

Тален подумал и кивнул.

– Да. Они слушаются меня не потому, что выучены, а потому что понимают.

– Ни хрена! – восторженно выпалил Кирас. – Чего, правда? Звери понимают? И ты их? И все эльфы так?

– Не все. Как раз очень мало. Это… ну такой особый дар. Нас в гвардии таких было пятеро. А нас специально отбирали… в том числе и по этим особенностям.

– Что бывает с севернами, когда хозяин умирает? – спросил Той сочувственно.

– Что бывает с человеком, когда умирает единственный друг?

Той вздохнул. Людей он особенно не жалел, но вот живность всякую оберегал, однажды так отметелил мужика, который собаку бил, что в карцере сидел, пока время патрулирования не пришло. Это ему, конечно, не мешало животными обедать, но если тот же Кирас с голодухи запросто и кошку сожрал бы, то следопыт скорее помер бы.

И снова бег с перерывами на ходьбу, и снова только на Талена ориентировались: когда он начинал спотыкаться, тут же устраивали привал. Мелт подстрелил пару кроликов, и вечером они рискнули развести огонь, тщательно замаскировав костер и подкладывая только бездымные ветки крашницы. Тален сказал, что дежурства можно не устанавливать, он попросил севернов поглядывать по сторонам (и понюхивать, тут же добавил чрезвычайно довольный собственным остроумием Кирас).

– Вы все могли погибнуть, – сказал эльф, не сводя с Тима странно напряженного взгляда.

– Могли, – согласился Тим. – Но не погибли. И хватит об этом.

Тален повесил голову, потом медленно ее поднял.

– Нет. Не хватит. Я хочу понять.

– Ты патрульный, – повторил Тим. – В Крепости будешь эльфом, я – человеком, а здесь мы оба патрульные. Что тут понимать?

– Даже Кирас понимает, – подколол Витан. Верзила не обиделся. Или отложил обиду до Крепости.

– То, что случилось, просто невероятно, – упрямо продолжил Тален, но Тим его перебил.