Паутина дорог
Шрифт:
Скривившись, княгиня брезгливо отдернула руку.
Хотелось выкрикнуть что-то обидное и резкое, но Дейна решила не привлекать внимания стражников. Лучше подождать момента, когда они оба окажутся в камере. Тогда она сумеет постоять за себя, если Леон снова распустит руки.
Заходя в тесное и затхлое помещение, Дейна горько пожалела о том, что не позволила в тот роковой вечер герцогу Виенто схватить ее обидчика. Пусть Леона бы и покарали как следует, зато она не чувствовала бы себя настолько отвратительной и испорченной. Даже если бы Виенто лично отсек ему голову
Но ведь она любила Леона. Тонула в этой вязкой любви, похожей на болотную воду, захлебывалась в ней, и была уверена, что никому другому не будет нужна. К ведьмам у общества отношение гораздо хуже, чем к магам, поэтому приходилось подстраивать свои решения под мнения безликой толпы. Это удручало Дейну больше всего.
Тем временем их провели в узкую душную комнату с двумя маленькими окнами и распахнутой настежь дверью. Серые стены, скользкий пол из каменных плит, низкий потолок — уже эта унылая обстановка напоминала тюремную камеру.
— Ваше имя? — требовательно спросил рослый и крепкий начальник Нортэнийской стражи, по имени Улл.
— Дейна Морлан, — поспешно ответила та, и зачем-то прибавила: — Княгиня.
— Дочь целительницы Морлан? — ухмыльнулся здоровяк. — Славная женщина. Помогла моей дочери спастись от мерзавца-мужа.
Дейна улыбнулась уголками губ. Может, Улл будет добр и отпустит ее подобру-поздорову.
— А вот жене моей попортила беременность, — хмуро проговорил мужчина и неодобрительно покачал головой. — Два младенца родилось, да один помер.
— Матушка говорила о подобных случаях, — вежливо отозвалась Дейна, надеясь задобрить начальника стражи. — Близнецы делят одно здоровье на двоих. И самый сильный выживает в подобных случаях.
— Но здоровье же поделено поровну, — буркнул Улл. — Глупость какая.
— Странности случаются, — Дейна вздохнула. — Матушка сама потеряла в младенчестве сестру-близнеца.
Это было правдой, княгиня не лукавила и не лгала. Просто в ее семье старались не обсуждать ту давнюю трагедию. Сейчас это пришлось к слову, и Дейна была уверена, что через полчаса стражник забудет эту историю. Просто нужно было выпутаться из неприятностей, а тут такая славная возможность.
Улл недоверчиво покосился на арестантку, потом на угрюмого Леона, и тяжело вздохнул.
— Вы оба пьяны. Я не могу отпустить вас.
— Это почему еще?! — ощерился граф Лоренцо.
— Вы совершили проступок, подравшись на площади.
— Поэтому вы собираетесь держать нас в камере с пьяницами и ворами? — теперь ощерилась Дейна, разозленная такой вопиющей несправедливостью. — Нас — княгиню и графа?!
Улл нахмурился, отвел взгляд, а потом твердо заявил:
— Да. И пошлю записку герцогу.
Леон и Дейна мрачно переглянулись. Нет, ни один из них не желал такого сомнительного времяпрепровождения и соседства! Но Улл был неумолим. Кивнув часовому, он велел отпереть ближайшую камеру на два места, и арестантов завели туда, не обращая внимания на их вялые протесты и попытки высвободиться.
Когда с лязгом захлопнулась железная дверь, снаружи
Неожиданно для себя Дейна поняла, что тихо смеется.
— Что с тобой? — Леон смотрел на нее с удивлением.
— Не поверишь… кажется, я перещеголяла отца, — сообщила она с горькой ухмылкой. — Он ни разу не попадал под арест за драки на праздниках.
— Так ведь мой тоже.
Наверное, Леон думал, что эти слова хоть как-то подбодрят или развеселят Дейну, но он ошибся. Ничто не могло утешить ее, особенно в таком месте и в его обществе.
— Что будем делать?
— Ждать, — голос княгини звучал обреченно и тихо. — Скоро приедет герцог Виенто, скажет, как ему надоели наши выходки, и придумает парочку изощренных наказаний.
— Сильно изощренных?
— Нет, Леон, не бойся. Куда ему до тебя…
По щеке прокатилась одинокая слезинка, и Дейна немедленно смахнула ее рукавом. Она уже отплакала свое из-за случившегося, больше не стоит.
— Дейна… Я знаю, это сложно, но… — он с трудом подбирал слова, смущенный и растерянный, — пожалуйста, постарайся меня простить.
Она забилась в угол камеры, скрестив на груди руки, и одарила его тяжелым взглядом исподлобья.
— Простить тебя? — переспрашивать было нелепо, Дейна поняла все с первого раза, но обомлела от его наглости. — Ты растоптал мою честь! Ты испортил мне всю жизнь!
— Дейна…
— Однажды я убью тебя, — пообещала она невпопад. — И не удивлюсь, если это убийство спишут на оскорбленных кавалеров женщин, которых осквернил ты!
— Дейна, ты выпила много вина?
Теперь он смотрел на нее с жалостью и грустью, но больше не делал попыток сблизиться.
— Я спасла тебя, — сказала Дейна твердо и зло. — Герцог хотел тебя наказать — я не позволила. Чтобы не дать случиться огласке…
Она думала, что разрыдается, но слезы не шли. Злость улетучилась постепенно, и на удивление быстро. Спор утих, они оба долго сидели молча и напряженно думали — каждый о своем. Ей больше не хотелось поколотить Леона, а ему — наладить добрые отношения с Дейной. По крайней мере, сейчас. Пока они в таком настроении и состоянии, одно неизбежно повлечет за собой второе и перемирию не случиться.
Когда яркий свет солнца за маленьким зарешеченным окошком начал тускнуть и оба узника уже решили, что проведут здесь вечер и ночь, щеколда неожиданно лязгнула, с другой стороны.
Тут-то Дейна с Леоном и вспомнили о существовании друг друга. Переглянулись. Несмело встали — он с койки, она с пола в углу.
— Выходите, — кинул Улл, не глядя, и широко распахнул дверь.
Кажется, он был чем-то огорчен или недоволен. И только выйдя из камеры, а потом из маленького тесного коридора, Дейна поняла, что же его так удручило.