Паутина колдовского мира
Шрифт:
ГЛАВА 1. ПЕРЧАТКА БРОШЕНА
Ночью бушевала гроза, сердитые порывы ветра сотрясали древние стены, тугие капли бились в ставни. Но внутри Южного Форта завывания ветра казались отдаленным ворчанием. И Саймону Трегарту в этих звуках чудилось даже нечто успокаивающее.
Нет, то, что угнетало его, невозможно было объяснить — просто он ощущал какое-то гнетущее томительное беспокойство, которое грызло его в предрассветной мгле, и он лежал, напряженно вслушиваясь в темноту, словно часовой на посту.
Холодный пот струйками стекал у него из-под мышек, выступая бисеринками на щеках и массивном подбородке. В сероватой
Рука его непроизвольно потянулась вправо. Он не сразу понял зачем, но Саймон вдруг ощутил необъяснимую потребность в дружеской поддержке, помощи — против кого? Он не смог бы найти и названия тому странному чувству, которое вдруг охватило его.
Рука коснулась теплого тела, скользнула по шелковистой коже. Он повернул голову и в слабом свете пробуждающегося утра посмотрел на ту, что лежала рядом с ним. Настороженный взгляд открытых глаз бесстрашно встретился с его взором, но где-то в самой глубине зрачков Саймон уловил легкую тень, которая была точным отражением его все возрастающего беспокойства.
Джелит, та, которая была одной из волшебниц Эсткарпа, а теперь ставшая всего лишь его женой, вдруг резко поднялась с подушки и села на постели. Пушистая прядь черных волос нежно коснулась его щеки, а потом волосы плащом окутали ее плечи; Джелит стиснула руки под упругой маленькой грудью. Она больше не смотрела на него, а беспокойным взглядом обвела комнату; полог кровати, раздвинутый из-за жары, открывал ее взору весь их огромный покой.
Эта странная комната в который раз поразила Саймона. Ведь до сих пор временами настоящее казалось ему каким-то колдовским сном, особенно когда он вспоминал о прошлом. Иногда именно это прошлое казалось ему призрачным сном. Кто же он такой в сущности? Саймон Трегарт — разжалованный армейский офицер, преступник, бежавший от карающей руки закона, подобно тому, как скрывается от стаи провинившийся волк. Он, Саймон Трегарт, решился на единственный отчаянный шаг, который мог обеспечить ему надежное убежище. Джордж Петрониус открыл тогда ему тайну Врат в этот злой мир — древний камень, который переносил смельчака, решившего усесться на него, в новый мир, где он мог найти себе место в соответствии со своими возможностями и талантами. Вот кто такой был Саймон Трегарт, тот настоящий Саймон Трегарт.
А здесь находился совсем другой — в Южном Форте Эсткарпа сейчас лежал другой Саймон Трегарт, хранитель Южных Границ, присягнувший на верность Властительницам. И он взял себе в супруги одну из самых могущественных волшебниц, тех, кого так боялись все вокруг в этой древней земле Эсткарпа, история которой уходит в глубь времен. И в этот самый миг прошлое казалось Саймону навсегда сметенным настоящим — ибо, пересекая таинственную границу миров, он и не предполагал, что его союз с этим миром окажется вскоре столь тесным.
И тут же его кинжалом пронзила мысль о том, что же он все-таки делает здесь сейчас. Он сел в постели так же внезапно, как и Джелит, плечи их соприкоснулись, в руке его уже был стиснут самострел. Но уже выхватывая его из-под подушки, Саймон знал, что ведет себя глупо. Ведь то, что его встревожило — вовсе не призыв к битве, а какое-то совсем иное беспокойство, и потому еще более устрашающее.
— Саймон… — неуверенно произнесла Джелит дрожащим голосом, звучавшим гораздо выше, чем обычно.
— Я знаю, — он уже соскользнул с широкого ложа, ноги его нащупали первую ступень лестницы, ведущей к возвышению,
Где-то рядом, может быть, в самом Южном Форте, а возможно, поблизости от него, происходит что-то такое, в чем таится опасность! Он лихорадочно перебирал в памяти все возможные нападения. Нападение со стороны моря — из Карстена? Но он был уверен, что войска герцога не могли бы незамеченными пробраться через горы, ведь там неусыпно несли стражу фальконеры и его собственные отряды пограничников. А может быть, это атакуют войска Ализона?.. Ведь уже несколько месяцев в той стороне идет глухая война. Или же…
Саймон лихорадочно зашнуровал пояс и натянул сапоги, он чувствовал, что, буквально, холодеет при мысли, что есть ведь и третья возможность — и самая худшая: а что если Колдер не сокрушен, и что зло, которое так же было чуждо этому миру, как и он сам, снова зашевелилось и приблизилось к ним.
С тех пор, как последние атаки безжалостного врага были отражены и пала его твердыня на острове Горм, а инспирированное ими восстание в Карстене подавлено, Колдер исчез. Все было тихо в мрачных краях Айля, хотя их армии не могли бы преодолеть полосы укреплений, воздвигнутых там на морской и сухопутной границах. Но Саймон не верил, что это поражение означает полный разгром Колдера. Он считал, что покончить с Колдером можно только после того, как будет сметено с лица земли само гнездо врага вместе со всеми его чудовищными обитателями. Однако до тех пор, пока на юге им по-прежнему грозит Карстен, а с севера — Ализон, вряд ли они смогут что-либо предпринять для этого.
Он прислушался, не гудит ли на сторожевой башне набат — ведь не могли же стражи Южного Форта оказаться застигнутыми врасплох, они всегда были начеку. Но все было тихо.
— Саймон! — голос ее прозвучал так твердо и повелительно, что он снова схватился за оружие.
Лицо Джелит казалось в сумраке спальни белым пятном, но все же он видел крепко сжатые губы и огонек, зажегшийся в ее глазах. Она набросила на себя широкое красное одеяние, небрежно прихватив на груди его складки обеими руками, так что подол волочился по полу, когда она неуверенными шагами, словно во сне, подошла к ложу. Но она уже совсем проснулась, пришла в себя, и двигал ею вовсе не страх.
— Саймон! Я снова единое целое! — эти слова поразили его в самое сердце куда сильнее, чем сигнал опасности, прозвучавший в его мозгу. Значит, это все же значило для нее так много? То, что она как бы утратила часть своего «я» после того, что было между ними? Но тут же он постарался найти ей оправдание. Ведь волшебство играло такую роль в ее жизни! Как и все ее сестры по духу, она находила в нем высшую радость, она гордилась им. И все же Джелит с готовностью отказалась от того, что составляло саму ее жизнь, когда пришла к нему, ни на минуту не сомневаясь, что в соединении их тел утратит все то, что было ей так дорого!
Саймон протянул к ней руку, и их пальцы сплелись. Неожиданная радость, казалось, согревала Джелит изнутри, и этот Дар передался Саймону. Он почувствовал ответное горячее пожатие ее тонких пальцев.
— Откуда же… — начал было он, но она перебила его:
— Это все еще со мной, по-прежнему со мной! О, Саймон! Я не только женщина, я еще и волшебница!
Она отпустила одеяние, которое все еще придерживала одной рукой, и поднесла руку к груди, ища то, чего у нее не было больше — волшебный драгоценный камень, который она отдала, рассталась навсегда накануне свадьбы.