Паутина лунного света
Шрифт:
– Чтоб ты провалился, проклятый, – почти равнодушно проговорила она, устало опускаясь на колени. Она пристально посмотрела прямо в светящиеся зеленые глаза и увидела в них торжество. И еще – жгучую ненависть. Волкодлак оскалился, и стали видны его острые клыки. Черная шерсть на холке ощетинилась. Литые мышцы пружинисто вздрагивали перед прыжком.
И он прыгнул. От толчка Анна опрокинулась на спину, подняв каскад брызг. Мощные челюсти щелкнули у самого ее горла. Она вцепилась в шею чудовища, удерживая разинутую пасть в нескольких сантиметрах от своего лица. Ее сил было явно недостаточно, чтобы справиться с этим клубком лютой злобы, но зверь явно не торопился. Он разглядывал девушку с интересом, наслаждаясь ее страхом и бессилием и ни секунды не сомневаясь
Анне удалось немного приподняться, она попыталась отвернуться от скалящейся морды и неожиданно увидела отражение оборотня в воде. Из груди ее вырвался изумленный вздох. Там не было звериной морды. На покрытой легкой рябью водной глади отражалось человеческое лицо. Она узнала его, и чудовищная правда неожиданно открылась ей. Только, наверное, это произошло слишком поздно. Волкодлаку надоело играть с жертвой в кошки-мышки. Он приготовился к последнему броску.
Никто – ни зверь, ни человек – не может предвидеть всего. Падая в реку, барахтаясь в иле, сопротивляясь острым клыкам… делая все это, Анна не выронила нож. Ее правая кисть намертво обхватила рукоятку, как будто острое лезвие стало продолжением ее руки. В тот миг, когда оборотень, сломив жалкое сопротивление девушки, приготовился разорвать ее горло, Анна коротко размахнулась и вогнала лезвие ему в бок. Оборотень пронзительно взвизгнул, отпрыгнул в сторону и закрутился на месте, как будто пытаясь ухватить себя за раненый бок. Нож Анна по-прежнему не выпустила. Но на то, чтобы ударить снова, у нее не хватило мужества. Она надеялась поразить зверя в сердце, но промахнулась. Для обычного волка рана оказалась бы смертельной. Но перед нею был не волк.
Анна видела, как чудовище рухнуло в воду, судорожно суча лапами по песку. На месте раны вода бурлила, словно фонтан, из раны толчками вытекала пенящаяся кровь. Анна попятилась. Оборотень силился поднять голову, не отрывая от нее полного ненависти взгляда. Он смотрел на нее до тех пор, пока мог видеть. Когда она исчезла из его поля зрения, над рекой раздался такой жуткий и яростный вой, что все живое замерло в испуге.
Она и сама не понимала, откуда у нее взялись силы на то, чтобы идти. У нее болела каждая клеточка, каждый сантиметр тела. Но она шла и шла, пошатываясь и спотыкаясь, ничего не видя в темноте, но не останавливаясь. Она должна была во что бы то ни стало добраться до дома первой. О, как она жалела сейчас, что не рассказала Гиршману всю правду. Если бы она это сделала, то сейчас могла бы позволить себе просто упасть на землю и отдохнуть. А как же ей хотелось отдохнуть! Хоть немного…
Но чувство долга гнало ее вперед. Анна плакала от боли и усталости, но упорно двигалась к цели. Если она не расскажет людям правду, то оборотень будет творить зло и дальше, убивая и плодя себе подобных. Самое страшное, что в те моменты, когда он принимает человеческое обличье, его невозможно отличить от нормального человека. Можно жить с ним бок о бок годами и не знать, что в полнолуние это существо превращается в кровожадного монстра, который сеет вокруг себя смерть.
И не только смерть. Он начнет стремительно размножаться. Оборотни, как и волки, обожают сбиваться в стаи. Если не уничтожить это чудовище сейчас, то через несколько лет подобные ему заполонят округу. Они тоже будут размножаться. Как крысы, как саранча. А глупые люди будут насмехаться над теми, кто попытается предупредить засилье зла, считая все бабушкиными сказками. До тех пор, пока сами не погибнут от ужасных клыков монстра. Или… не превратятся в его подобие. Конца этому не будет, если сейчас у нее не хватит сил дойти.
А значит, она должна дойти. И она дойдет.
Гиршман все так же лежал на диване в гостиной и, кажется, дремал. По крайней мере, когда Анна, пошатываясь, вошла в комнату, его глаза были закрыты, а лицо выглядело спокойным, если не считать разлившейся по щекам бледности. Горел камин, в
– Анна? – Он с трудом скрыл удивление.
– Она самая, – усмехнулась девушка и быстро спросила, шаря глазами по комнате: – Где Голем?
– Не знаю. Он пошел осмотреть дом.
– Давно? – В ее голосе послышалась большая тревога.
– Похоже, что так. Я, кажется, задремал. Он ушел практически сразу после тебя. Сколько прошло времени?
– Около часа, – ответила Анна с нарастающим беспокойством, переходящим в панику.
Ах, Голем, Голем. Странная кличка, но невероятно подходящая этому гиганту. Голем – герой страшных еврейских сказок, существо, слепленное из глины, не умеющее говорить, но обладающее невероятной силой. Колдуны-чернокнижники создавали этих гигантов для расправы над неугодными, так как никакие раны ему не страшны, а сила во много раз превосходит человеческую. Правда, существовало одно «но»: Голем способен восстать против своего создателя…
– О чем ты задумалась? – спросил Гиршман. Вид Анны – измученной и грязной, в разорванной в нескольких местах одежде – поразил его. Он пытался удержаться от расспросов, но переносить ее молчание было выше его сил.
Анна словно очнулась, услышав его голос.
– Нужно немедленно запереть все окна и двери, – сказала она. – Я займусь этим. У вас есть какое-нибудь оружие?
– А…
– То, что вы мне дали, я потеряла, – опередила она его вопрос и развела руками.
– Что ж, делать нечего. За меня не беспокойся, – Гиршман с трудом приподнялся на локтях, отвернул уголок диванной подушки и продемонстрировал блестящее черное дуло пистолета. Выглядело оно весьма внушительно, но в данном случае пистолет малоэффективен. Тем не менее Анна кивнула головой и ободряюще улыбнулась.
Первым делом она спустилась вниз и заперла обе двери. На то, чтобы пробежаться по двум этажам и проверить все окна, ушло еще пятнадцать минут. Все это время она прислушивалась к тому, что происходит за стенами дома, вглядывалась в каждое окно, к которому подходила. Но кроме темноты и тишины, вокруг ничего не было. Тишина была такой плотной, что мерное тиканье часов в пустой комнате звучало оглушительным монотонным грохотом в ее ушах.
Гиршман полулежал на своем диване. Он не спал, и Анна заметила, как он вздрогнул при ее появлении. Он не произнес ни слова, только в лице добавилось жесткости.
– Все в порядке, – сказала Анна. Ее голос звучал уверенно, однако выражение лица вовсе не соответствовало тону.
– Ты обещала мне рассказать, что происходит, – напомнил Гиршман.
Анна кивнула, нервно отведя глаза. Ей было неуютно в этой огромной комнате, где по углам прятались густые тени, а сверху, через стеклянный купол нагло подглядывала луна. Несмотря на всю свою роскошь, сейчас эта парадная зала скорее походила на склеп, чем на место, в котором живут люди. Девушка изо всех сил старалась не поддаваться панике, убеждая себя в том, что они в полной безопасности, но это плохо удавалось. Откинув с лица спутанные, все еще влажные волосы, она осторожно уселась на краешек стула, боясь испачкать дорогую обивку.
– Расслабься, – посоветовал Гиршман, заметив ее скованность. – Так что происходит? Ты расскажешь?
– Для этого я и вернулась. Но, боюсь, вы мне не поверите.
– После того, что проделала со мной Маленькая прачка, я готов поверить во все что угодно, даже в черта лысого, – заверил ее Гиршман, усмехнувшись.
– В то, что я скажу, поверить гораздо труднее.
– А ты попробуй. Вдруг получится?
– Хорошо. Самое главное для нас – продержаться до утра. В следующие сутки луна перейдет в такую стадию, что ее силы будет уже недостаточно для превращения. Это даст возможность выиграть месяц, до следующего полнолуния. Когда оборотень лишен возможности превращаться, он ничем не отличается от обычного человека.