Паутина любви...

Anyuta

– Твоя, Антон, – выдохнула она, сжав мой член внутри себя, и я взорвался нахрен. Кончил. Прижимая к себе мокрое тело, продолжая входить в нее по инерции, оставляя свою метку на ней. Необходимо было лечь, голова обещала отвалиться, пока мой член вздрагивал в горячем пространстве, а ее стенки продолжали вибрировать. Рука освободила волосы, проскользила и обняла ее за плечи, губы нашли висок. Мать твою, да, новая ванильная глава распечатана. Поклон перед зрителями, и продолжаешь наслаждаться этой минутой розовых единорогов вокруг. Забыл, как дышать, слышал только под руками быстро бьющееся сердце, когда мое собрало все вещи и испарилось. «Я люблю тебя! Люблю до идиотизма во мне!» – хотелось заорать и улыбаться. Но лишь сжал губы и вышел из нее, не зная, как поступать дальше. Девушка сделала шаг вперед и прижалась лицом к

прохладному кафелю, приглашая собственную душу вернуться в тело. Возможно ли быть ангельской и порочной одновременно? Такой была Милана сейчас. Она казалась маленькой, нежной и одинокой, но одно воспоминание о ее способностях свести с ума, заставить сгореть и сдаться даже зомби перечеркивало этот ангельский образ. Я не должен поступать как мудак. Брюки, боксеры и туфли с носками полетели за пределы душевой кабинки. Я сделал шаг к ней и повернул, заставляя посмотреть на меня. Увидеть собственный триумф в глазах, затуманенных от наслаждения. Но увидел лишь усталость. Моя рука прошлась по ее волосам и легла на затылок, безмолвно повелевая податливыми мышцами ее тела. Обнял свободной рукой за талию, прижимая к себе. Губы, розовые и припухшие, были в сантиметре от моих. Поцелуй осторожный и просящий простить за все. Никакого возмущения, никаких драк. Только руки, обнимающие меня, проводящие по волосам. Все просто. Она и я. Между нами сейчас была только не поддающаяся контролю страсть. А любовь? Любовь постучится в ее дверь, и тогда я впущу ее, ведь больше никто не будет ночевать в ее спальне. Только я. Единственный и неповторимый… Бэтмен, черт подери.

30.

Никогда бы не подумал, что сердце может разговаривать отдельно от твоего сознания. Мало того говорить, у меня оно еще и пело. И сейчас я стоял и продолжал обнимать Милану, пока нас поливала вода.

– Вот и искупались, – услышал свой голос.

– Да, – тихо ответила она, не поднимая головы с моего плеча.

– Еще постоим или в постель? – Я прижался щекой к ее волосам и глубоко вздохнул.

– Не знаю, – прошептала девушка. Потеряна. Сама не понимает, что происходит в ее жизни, не может подобрать определения для своих чувств. Боится. Одной рукой продолжая обнимать её за талию, другой повернул кран и выключил воду. Распахнув кабинку, я вышел из нее и, приподняв Милану над полом, поставил рядом. Сорвав с крючка два полотенца, обмотал ее, а затем себя.

– Посмотри на меня, – попросил ее, но она сжала на груди полотенце и отрицательно покачала головой.

– Это ничего не значит, – отстраненно ответила она мне и отдалилась, взяв еще одно полотенце для волос.

– Конечно, просто секс, – усмехнулся я. Милана бросила на меня полный печали взгляд и выскочила из ванной, оставляя меня гореть ненавистью к самому себе. А что мне надо было сказать? Упасть на колени перед ней и петь о своей любви, услышать издевательский смех и возненавидеть ее? Нет, придется играть по такому сценарию, пока не настанет минута искренности и честности.

– Мистер Волков, – расслышал я голос Дороти от приоткрытой двери.

 – Что? – недовольно спросил я и вышел, встречаясь с осуждающими темными глазами.

– Ваша мама вас требует к телефону, – сообщила она мне и указала на телефон. Я взял его и зажал динамик.

– Одно слово о том, что тут происходит, и пеняй на себя, – процедил я и получил в ответ неизбежную покорность. Кивнув домработнице, зашел к себе и приложил трубку к уху: – Да, мам, привет.

– Антон, здравствуй. Ничего не хочешь мне объяснить? – раздраженно потребовала собеседница.

– И что ты хочешь услышать? – усмехнулся я.

– Что ты там делаешь?

– Смею напомнить, это мой дом, и я живу тут, – зло ответил я.

– Антон, сынок, я умоляю тебя, не трогай Милану, – надрывно произнесла она.

– Мам, – вздохнув, провел ладонью по мокрым волосам.

– Обещай мне, что ничего… Я люблю её она хорошая девочка… Антон, мальчик мой… – Мама уже начала всхлипывать.

– Хватит. А если я скажу, что не могу, что устал, мам? Надоело быть ублюдком и наркоманом? Люблю ее. – Сердце раскрылось, заставляя панику разгрызать мою плоть.

– Любишь? Антон… любишь Милану? – переспросила она шепотом.

– Да, идиот, правда? – горько улыбнулся я.

– А она об этом знает?

– Нет, – отрезал я.

– Тогда у тебя есть еще пять дней, чтобы признаться ей. А потом ты потеряешь свою возможность, потому что Виталий не даст тебе и на шаг приблизиться к своей дочери. Они с Кристиной обсуждают свадьбу их детей. Поэтому, сынок, если ты действительно любишь и уверен в своих чувствах, то делай шаги, пока есть время, – торопливо сказала она.

 – Что? – выдохнул я.

– Да, постараюсь потянуть время и поговорить с Виталием. Но ты знаешь его. Я всегда была уверена, что придет тот час, когда ты вспомнишь… Люблю, мне пора. – Телефон запищал. Что я должен вспомнить? Что вообще сейчас было? «Они с Кристиной обсуждают свадьбу их детей», – повторилось в голове. Черт! Я зло ударил кулаком в стену. В голове живо нарисовалась картинка Милану в белом платье и Рому в черном фраке, улыбающихся на камеру. Ни черта такому не бывать, если мой бывший друг хочет продолжить работать и не зависеть от своего папочки! Пришло время действовать, включить в себе все двигательные функции. Натянув на себя боксеры, я вышел из спальни и вошел в другую. Милана, стоящая возле окна, даже не обернулась, смахнула со щеки мокрую дорожку и вздохнула.

– Малышка. – Нежность затопила мое сердце. Сократив расстояние между нами, обнял ее за талию, вдыхая аромат, присущий только ей.

– Что ты хочешь? – прошептала она.

– Тебя, хочу полностью тебя, – выдохнул я и повернул ее к себе, всматриваясь в покрасневшие глаза. – Почему ты плачешь?

– Потому что не хочу тебя хотеть. – Это было чистосердечное признание, которое заставило улыбнуться и прижаться губами к ее лбу.

– Знаешь, что мы будем делать? – На мой вопрос девушка покачала головой, прижимая к моей груди холодные руки. – Мы будем жить, малышка. Как хочешь, так это и называй, но мы идем в постель вместе, и попробуй возразить – трахну. Почувствовал сердцем ее улыбку и довольное бормотание. Подхватил на руки, как сказочный принц, и отнес в кровать, забираясь рядом, прижимая ее к себе.

– Антон? – Милана подала голос, поворачиваясь ко мне и задумчиво всматриваясь в мое лицо.

– Что? – улыбнулся я.

– Расскажи мне про Александра? – Голос разрезал мой влюбленный мозг и заставил напрячься.

– Милан, – предупредил я ее, но она мотнула головой и перевернула меня на спину, приподнимаясь надо мной. – Это правда? – требовала она.

– Да, – выдохнул я. – Правда. Последние заявления про продажу наркотиков и обыск – это дело его рук. Но он даже не знает всего, что было. Я не мог дать ему использовать тебя. Прости, что так поступил, но не было выхода.

– Понятно, – сухо бросила она и, отстранившись, повернулась на бок.

– Малышка, – я осторожно обнял ее, утыкаясь носом в затылок, – давай начнем все заново?

– А есть что начинать? – усмехнулась она.

– Продолжим? – предложил иной вариант.

– Секс, Антон, и ничего больше, – был мне ответ.

– И это сойдет, – улыбнулся я. Хорошо, хочешь только этого, будет только животное желание. Но я не дам тебе и помечтать о ком-то другом, только обо мне. Свет продолжал гореть в комнате, а я смотрел на ее волосы, задыхаясь от идиотской фантазии, сказать все сейчас. – Я люблю тебя, – прошептав, прижал ее ближе. – Не знаю, почему и как, но придурок, сейчас понимаю, что не могу без тебя. Знал, что не слышит. Знал, что это разговор с самим собой, но стало легче на душе. Камень, долбивший мое сердце, разбился и исчез, заставляя закрыть глаза и заснуть.