Паутина лжи
Шрифт:
– Нет, постой.
– Что такое, Дан? Я очень хочу, ты тоже, я так скучала по тебе.
– Нет, я не могу так, Лен. Я хочу разобраться с женой, а потом решать, как жить дальше.
– А что с женой? – холодеет её голос. – Тебе не надоело вытирать сопли этой сумасшедшей?
– Надоело. Но, мне нужно зафиналить нашу историю, а потом бросаться в другую. Вот такой я идиот, – развожу руками.
М-да, – недовольно поджимает Елена губы, – ты всегда был слишком правильным.
Встаёт с моих колен, отходит,
– Наверное, ты права. Но меняться мне уже поздно.
– Что ж, Дан. Даю тебе три дня, – натянуто скрипит её голос. – Больше тянуть решение твоего вопроса я не могу.
– Хорошо, спасибо тебе.
Отлично, три дня – тоже срок. Надеюсь, я успею тебя свалить и вырваться из сплетённой тобой паутины!
Глава 27.
И снова я в машине, и снова мысли взрывают голову. Куда бежать в первую очередь? Бомбить больницу и врачей, попытаться найти и тряхнуть Славика, сосредоточиться на поисках ребёнка или на том, чтобы нейтрализовать Елену?
Понятно, что все эти задачи связаны между собой, но нужно определить главную. К сожалению, раздвоиться я не могу. А значит, вывод очевиден и прост – один я не справлюсь. Мне требуется помощь. Но против Елены не многие захотят идти, если я обращусь к сослуживцам. Нужно метить выше.
Нахожу в телефоне контакт, который не вспоминал очень давно. Возможно, этот номер уже и не актуален. А даже если и актуален, то данный абонент может смело послать меня подальше или вообще не вспомнить. Но… это моя последняя надежда.
Тяжело вздохнув, набираю номер.
Гудки идут, но трубку никто не берёт. Вызов заканчивается, я набираю снова.
Давай, Серёга, бери! – мысленно молю я.
Не помогает. Телефон замолкает, я расстроено замираю.
Устало откидываюсь на сиденье. Походу воевать всё же придётся одному.
Завожу мотор и уже хочу ехать в сторону дома Иваныча, как вдруг телефон вздрагивает входящим.
Серёга!
Тут же отвечаю.
– Слушаю, – звучит в трубке.
– Привет, не узнал? – усмехаюсь.
– Нет, и в угадайки играть мне некогда, – ух, какие нотки стальные появились у моего друга юности.
– Понял. Это Данил Ермолов, помнишь такого?
– Дан, привет. Не ожидал, – меняется его тон на более дружелюбный.
– Да, времени утекло много.
– Как дела?
– Честно, не очень, – выдыхаю я.
– И поэтому ты вспомнил про меня? – усмехается.
– Да, – честно отвечаю. – Думаю, ты моя последняя надежда.
– Не факт, – хмыкает друг. – Я слышал о твоих проблемах на службе. Видишь, ты про меня вспомнил только сейчас, а о тебе помнил всегда.
– Приятно слышать.
– Скажу сразу, помочь тебе смогу едва ли. За тебя крепко взялись.
– Да, это я знаю, но на работу мне уже плевать. Все намного серьёзнее, Серый. Но по телефону рассказать не могу, надо встретиться.
– Что ж, раз надо, подъезжай.
Называет адрес.
Лечу туда. Серёга – ФСБшник, дружили мы с ним ещё в школе, вместе мечтали в полиции служить, а потом судьба раскидала нас, поступили мы в разные вузы, и потом пересеклись только на встрече выпускников лет пять назад.
Сверяю адрес. Я на месте. Тёмный, занюханный бар. Ладно, Серёге виднее.
Вхожу внутрь, замечаю друга за дальним столиком. Изменился, возмужал, подкачался. Одет по гражданке, толстовка, джинсы.
Замечает меня, улыбается, встаёт. Вот, а улыбка у него всё та же, и этот прищур глаз.
Тепло приветствуем друг друга.
– Ну как ты, до генерала ещё далеко? – хлопаю его по плечу.
– Хлопотно это, в генералы лезть, мне и майором неплохо, – усмехается.
– О, майор до сорока, это круть.
– Если бы ты не выделывался перед начальством, тоже уже меня бы догнал.
– Это зависит от начальства…
– Что, не сработались вы с Метелиной? – смотрит с прищуром.
– Да как тебе сказать… Это длинная история. Послушаешь?
– Если только она имеет отношение к делу.
– К сожалению, имеет.
И я начинаю свой рассказ. Говорю максимально откровенно, потому что если Серёга не поможет, то проигрыш мне обеспечен.
Друг слушает с каменным лицом, выдержка у него что надо. Иногда только задаёт уточняющие вопросы, но когда я дохожу до факта, что дочь наша, возможно, жива, даже у него брови ползут вверх.
– Ты уверен? – смотрит поражённо.
– Практически.
– А если нет?
– А если да? – впиваюсь в него отчаянным взглядом. – Ты представь, что мы с Юлькой пережили, Серый. Мы этого ребёнка выстрадали, столько лет неудачных попыток, два выкидыша, и теперь такое. Я дочь своими руками похоронил, понимаешь, вот этими руками в землю закопал, а теперь узнаю, что это, возможно, чужой ребёнок.
– Дан, я понимаю твои чувства, но какие этому есть доказательства? Слова обдолбанной наркоманки, что она что-то там видела? Ты же сам понимаешь, что это бред, на котором обвинение не построишь.
– Я понимаю, Серый, – зажмуриваюсь, чтобы успокоить бушующие эмоции. – Но я чувствую, что здесь всё очень мутно. А ещё мне взрывает башку от мысли, что моя, возможно, дочь неизвестно где. Что её тягала эта ущербная мамаша, могла угробить ребёнка, а всё это произошло с подачи кого? Кто-то же это разрешил? Как ты думаешь, кто это всё мог затеять?
Рассказываю о визите Елены в больницу, о Славике и о найденной брошке, которая точно принадлежит Елене.
– Это уже что-то, но пока никак не доказывает, что детей подменили, – хмурится друг. – Ты понимаешь, какой это косяк для больницы?