Паутина миров
Шрифт:
– Шмы вше вштретимша, – пообещал Лещинскому Щер и припустил вслед за своей бандой.
Когда воинство жаждущих справедливости высыпало на галечное дно обмелевшего пролива, Лещинский успел сунуть излучатель в кобуру и подобрать свои нехитрые пожитки, которые ящеры почему-то бросили. Пропала только рубашка, так заботливо заштопанная Оксанкой.
Братья-гуманоиды кинулись обнимать Лещинского, хлопать гвардейца по плечам, галдя на всех языках.
– Хта оро… Су-зия…
– Lucky son of a bitch, well done…
– Задолбали эти крокодилы…
– Крю расх, троу…
– Поймаю
Радостно возбужденная кучка повлекла Лещинского наверх. Кто-то сунул ему комок жевательной смолы, кто-то – кусок «колбасы», завернутый в светло-зеленый лист, похожий на капустный. А следом появилась и бутыль с «грибной» настойкой.
– Хлебни, братан! – посоветовал коренастый мужик в рваном матросском обмундировании, до глаз заросший рыжим курчавым мехом.
Лещинский благодарно кивнул, припал к горлышку. Кисловатая на вкус, отдающая маринованными опятами жидкость продрала горло.
– Меня зовут Глеб, – представился рыжий. – Но свои кличут Морпехом. Я на Северном флоте служил…
– Костя, – сказал Лещинский, пожимая веснушчатую лапищу.
– А это – Даррель, – Морпех кивнул на торговца клинками, который успел собрать свою продукцию в мешок.
– Мы почти знакомы, – проговорил Лещинский. – Цта но, Даррель… Благодарю за помощь.
Арсианец слегка поклонился.
– Ну а с нашими дружбанами, Люком и Арчи, – продолжал рыжий, – ты еще поручкаешься.
Морпех показал на худенького, наголо бритого паренька, облаченного в изгвазданный медицинский халат, и на карлика-нгена в кафтане с дырявым жабо, – те собирали с парапета нераспроданный хлам. Кто из них – Люк, а кто – Арчи, Лещинский не понял.
– Пока пацаны товаром заняты, мы успеем заказать у Торо что-нибудь пошамать… Погнали, братва, в шалман!
Морпех первым двинулся к вытянувшимся вдоль набережной развалинам, среди которых, в тени магистрального волновода, теснились с десяток халуп. Лещинский замешкался, и Даррель легонько, но настойчиво подтолкнул его вперед.
«Ага, – подумал гвардеец. – Это приглашение, от которого нельзя отказаться. Ладно, посмотрим, что им от меня надо. Может, что интересное расскажут».
Они подошли к дверям заведения. На покоробленной от сырости картонке красовалось изображение бутыли, обвитой «колбасным» полукругом. Морпех толкнул хлипкую дверь. Внутри, как ни странно, оказалось прохладно и светло. Ячейки контактной сети были в живописном беспорядке развешаны по дощатым стенам. Из потолка торчали трубки волноводов, откуда струился свежий воздух.
«Вот те раз… – опешил Лещинский. – Да у них тут классные инженеры, не хуже заводских! А этот сучонок Корсиканец жрачку для них зажимает…»
Собранные из разнообразного лома столики были почти все заняты. В основном – торгашами с рынка. Длинноволосый, задастый, как баба, тапер бренчал на дребезжащем рояле – невиданное диво в этих краях. Между столиками топталось несколько пар. Пахло жареной «колбасой», настойкой и незнакомыми Лещинскому специями. Гвардеец сразу почувствовал, что дико голоден.
Расторопный Морпех мигом обнаружил незанятый столик, замахал лапищей, приглашая приятелей.
– Чем платить думаете?
Морпех хмыкнул, покопался в своем рюкзаке, выложил на столешницу глухо звякнувший мешочек.
– Что здесь?
– Так, ерунда, – отозвался рыжий и подмигнул арсианцу. – Помадки, чушики, вертячки…
– Годится, – буркнул официант и сгреб мешочек.
Хлопнула дверь, и в заведение вошли новые посетители. Ими оказались Арчи и Люк. Оба волокли по рюкзаку. Морпех свистнул, и они устремились к столику.
– Знакомьтесь, – сказал Морпех. – Это Арчи! – Рыжий ткнул жестким пальцем во впалую грудь бритоголового подростка. Арчи охнул и плюхнулся на табуретку. – А это… – морпех сделал драматическую паузу, указывая на нгена, – Скайольюк! В просторечии – Люк Скайуокер! Слыхал о таком? – поинтересовался он у Лещинского.
– Конечно, – отозвался гвардеец.
– Ну, мало ли… – протянул Морпех. – Ты из какого года?
Лещинский опешил.
– Я?..
– Да, ты! – нетерпеливо произнес рыжий. – Я, например, из девяносто седьмого. Арчи из шестьдесят четвертого…
В Колонии было не принято говорить о таких вещах, но, похоже, здесь имели другие представления о приличиях.
– Из две тысячи тринадцатого, – нехотя проговорил Лещинский.
– Ух ты! И как там? Наши выиграли чемпионат мира по футболу?
– Не знаю… Не фанат.
Официант принес поднос, на котором, помимо кружек и бутыли с грибной настойкой, скромно ютилось глиняное блюдо с горкой «колбасы» и несколькими пучками зелени. Дружки Морпеха возбужденно загудели. Даже эта малость была для них пиршеством. Лещинский же радовался, что неприятный разговор забыт.
Под «колбасу», зелень и настойку пошел общий треп. Хламоторговцы обсуждали мелкие операции, поминутно проскакивали какие-то «фриксы», «соляпы», «куртузки». То и дело упоминался Грязный порт. В какое-то мгновение Лещинскому показалось, что морпеховские дружки ходят вокруг да около банды высокородного Нарреля. И каждый раз, когда упоминались хитники, рыжий Глеб хитро постреливал в его, Лещинского, сторону голубыми глазами. Лещинский делал вид, что ничего не замечает. Он не собирался втягиваться в чужую игру. Наконец Морпех не выдержал, наклонился через стол к гвардейцу, спросил вполголоса:
– Откуда у тебя пушка, братишка?
Лещинский в недоумении поднял брови.
– Да ладно тебе, – продолжил рыжий. – Видел я, как ты ящериц пугнул… Знатный ствол, нам такие не попадались.
– Достал по случаю…
Морпех покрутил рыжей башкой, оглядел зал, забитый посетителями под завязку, и наконец сказал:
– Понимаешь, мы с пацанами шаримся по развалинам, добываем всякую техническую мутотень и сбываем в Колонию на запчасти. Собираем и цветмет… В общем – ничем не брезгуем, но все равно, как видишь, не жируем. А в Грязном порту есть одно местечко… Давно на него заримся, да руки коротки… Нам бы такую пушку, как у тебя, мы бы пробились. Не продашь?