Паутина прошлого
Шрифт:
Но было еще кое-что, не дающее покоя. Мне нужно было сделать это еще в первый день приезда сюда, но я боялась привлечь ненужное внимание, вызвать вопросы, на которых не могла ответить прямо сейчас.
Резко сев на больничной койке, я на несколько секунд прикрыла глаза, пытаясь прийти в себя. Когда головокружение утихло, поднялась, чтобы взять свои вещи. К счастью, они находились в палате, и мне не пришлось никуда за ними идти, привлекая ненужное внимание персонала. Единственная мысль, что мною двигала, была — возможно, я скоро умру, и у меня не хватит времени на то, что я задумала. Было бы глупо тратить его впустую, лежа здесь
Помня об охраннике, которого у палаты мог оставить Мишка, я осторожно выглянула в коридор. Увидев его там, поняла, что путь закрыт. И нужно придумает что-то еще. Мой взгляд тут же наткнулся на запасную дверь, которую я так тщательно пыталась забаррикадировать. Сейчас это уже не имело значение. Если кто-то захочет меня убить, ему не нужно подбираться ко мне слишком близко, и вчерашняя ночь это доказала.
Стараясь не производить своей возней лишнего шума, я отодвинула стулья от боковой двери, и с облегчением поняла, что она не заперта. Теперь это было мне только на пользу. Наскоро одевшись, я покинула палату, успев скрыться за углом до того, как охранник меня заметил.
Было пасмурно, и на улице шел дождь. Грозовые тучи угрюмо надвигались с запада, окрашивая небо в грязно-серый цвет. Поправив воротник куртки, я ускорила шаг, боясь, что меня могут заметить и узнать. Дойдя до остановки, к своему счастью тут же увидела, подъезжающий автобус. Дорога заняла не больше получаса, и вскоре я была на месте. Проводив взглядом вышедшую со мной старушку, я медленно двинулась вслед за ней, не надеясь на собственную память.
Идти было нелегко, учитывая сильный ветер и холодные капли дождя, казалось, успевшие насквозь промочить мою одежду. Около четверти часа я блуждала среди невысоких памятников, пытаясь найти то, что ищу. И вот, наконец, почти потеряв надежду, я увидела знакомую фотографию и замерла, стараясь привести в порядок разбушевавшиеся чувства.
Глаза невольно остановились на надписи: «Никитин Владимир Сергеевич», даты жизни и смерти, а чуть ниже: «Любим, помним, скорбим. Сын Алексей. Дочь Татьяна». Когда его хоронили, то не знали, что Алешка, скорее всего уже мертв, а Таня… Одна могила, вместо трех, и вопросы, которые так и остались без ответа.
— Это моя вина, я знаю. Мне нет прощения… Я всего лишь хочу восстановить справедливость.
Глупо, нереально, поздно. Но так мне необходимо…
Я смотрела на могилу человека, в смерти которого считала себя виновной, и мое сердце разрывалось от боли. Это тяжело — жить с постоянным чувством вины, каждый день все больше ненавидя себя.
Тучи на небе ускорили свой бег, словно спеша собраться в каком-то, только им одним ведомом месте. Я подняла голову вверх, подставив лицо под холодные капли дождя. Небо рассекла молния, и раздался сильный грохот. В детстве я всегда боялась грозы. Не молнии, разрывающей небо на части, а именно звука, который сотрясал все вокруг. Казалось, что он однажды может поколебать земную твердь.
Не сводя взгляда с неба, я следила за тучами, которые ветер гнал прочь. Они собирались в причудливые фигуры, сталкивались и разбегались, давая простор для неуемной фантазии зрителя. Сегодня зрителем была я. С замершим сердцем, я смотрела на то, что нарисовала для меня сама природа. Я смотрела на него, а он на меня. Это было определенно мужское лицо, с тонкими чертами и печальным взглядом. Несколько секунд
На мгновение, прикрыв глаза, я снова посмотрела в небо, и разочарованно вздохнула, ничего там больше не увидев. Небо успело очиститься от серых туч. И хотя дождь все еще не утихал, поняла, что непогода идет на убыль. Я поднесла руку к лицу, ожидая увидеть на пальцах капли дождя, но с удивлением поняла, что это кровь. Приложив к носу платок, я присела на еще влажную после дождя скамейку, признаваясь самой себе, что поспешила покинуть больницу. Не ожидала, что старая болезнь вернется именно сейчас, когда нужны все силы, а слабостей быть не должно.
Начало темнеть, и, наконец, встав, я решилась возвращаться в больницу, надеясь, что мое отсутствие никто не заметил. В конце концов, обход был пару часов назад, Юле было сейчас слегка не до меня. Поэтому с надеждой, что все останется в тайне, я медленно направилась к выходу из кладбища. Несколько раз по пути пришлось остановиться — я не могла сообразить сразу, что внезапно так меня обеспокоило. Наконец, тревога сформировалась в одну-единственную мысль. Кто-то за мной наблюдал. Нет, я не имела в виду какие-то потусторонние силы, а нечто вполне материальное. Чей-то взгляд, который заставил меня поежиться и ускорить шаг.
Не может быть! Я была просто уверена, что за мной не было слежки, да и спрятаться на открытом месте было практически негде. Тогда кто за мной наблюдал? И было ли это на самом деле, а не только в моем воображении, которое сегодня уже сыграло со мной дурную шутку.
На этот раз автобус пришлось подождать, и, садясь в него, я заметно нервничала. Если за мной действительно следили, то кто? И зачем? Если это был наш преследователь, то почему бы ему ни расправиться со мной именно теперь, когда я предоставила ему такую прекрасную возможность. А если это не он? И вообще, никого там не было? Тогда, скорее всего, у меня большие проблемы, а паранойя лечится куда сложнее, чем об этом говорят.
Мое отсутствие в больнице осталось незамеченным. Быстренько переодевшись, я забаррикадировала боковую дверь, и прилегла, устало прикрыв глаза. Не ожидала, что прогулка настолько выбьет меня из сил, хотя всегда считала, что я в прекрасной форме.
1995 год…
— Наверное, это не самая лучшая идея — собраться сегодня всем вместе, — заметил Мишка, хмуро взирая на компанию друзей.
— Отчего же, — возразил Алексей, — разве это не прекрасная возможность побыть вместе с друзьями, возможно, в последний раз.
— Типун тебе на язык, — нервно бросил Никита, — нашел, что сказать перед завтрашним днем. Напугать нас вздумал?
— Нет. Всего лишь надеюсь, что мы еще раз все хорошенько обдумаем, и откажемся от этой глупой затеи.
— Лучше выпей, — насмешливо сказал Мишка, наливая другу в граненый стакан, — и уверен — вскоре всякие глупости перестанут тебя волновать. Правда, Маринка?
Он смотрел на девушку внимательно, чуть прищурив взгляд, словно хотел забраться в ее голову, чтобы прочесть то, о чем она думала в эту минуту. Девушка поспешила отвернуться, и, схватив протянутый стакан, слегка поморщившись, осушила его до дна.