Паутина прошлого
Шрифт:
— Сожалею. Я могу чем-нибудь помочь?
— Не думаю. Разве что у тебя найдется лишних 20 тысяч долларов.
Я немного помедлила, даже не надеясь, что все будет настолько… нет, не просто, не тот случай. Вот только я сама не могла поверить, что у меня может получиться. Сперва я думала представиться журналисткой, но раз она так много обо мне знала, вряд ли поверила бы в резкую смену профессии. Хотя, к счастью, ее сведения устарели лет на десять. Да еще это упоминание про дурь… Нет, не стоит пока об этом думать, иначе может не получиться.
—
— Сядь. Нам надо поговорить, — мягко сказала я.
— Если это какая-то дикая шутка, ты пожалеешь, что вообще меня встретила, — выдавила она.
— Поверь мне — я о многом жалею в своей жизни. Но это не шутка. Я действительно готова тебе помочь.
— Подарить 20 штук из собственных трудовых доходов? — она истерично рассмеялась, и я заметила, как на нас стали обращать внимание, — вот уж никогда не подозревала, что ты у нас альтруистка. Думаешь, я поверю, что ты готова отстегнуть мне такие деньги?
— Почему же — подарить? — взвешивая каждое слово, начала я, — тебе их придется заработать.
— Значит, мы подошли к самому интересному, — она напряглась, и я поняла, что если не потороплюсь ей все объяснить, могу все испортить.
— Мне нужна услуга. И тебе даже не придется никого убивать.
— И на том спасибо. Но что мне нужно сделать? Закрыть какое-то дело? Так я не веду следствие.
— Все намного проще, — я откинулась на спинку стула, и позволила себе слегка расслабиться, понимая, что наживку она уже заглотнула. Теперь, главное, чтобы она не сорвалась с крючка, — деньги в обмен на информацию.
— Ты хочешь, чтобы я шпионила за своими? — возмутилась Алина.
— Мне нужно, чтобы ты достала дела пятнадцатилетней давности и сняла с них копии. Я скажу тебе какие именно.
— По-твоему, эти дела стоят таких денег?
— Они интересны только мне. Поверь — для всех остальных это всего лишь куча пыльной бумаги.
— Придется поверить, — лейтенант не сводила глаз с чашки кофе, ее пальцы, сжимавшие сумочку напряглись и побелели, — я согласна. Когда я получу деньги?
— Половину прямо сейчас, — я достала из сумки книжку в мягкой обложке с иллюстрацией целующейся парочки (что может быть более невинно), и протянула ее Алине. Она удивленно посмотрела на меня, потом перевела взгляд на книгу, и, наконец, сообразив, быстро спрятала, — вторую — как только копии будут у меня. И, конечно же, я хочу, чтобы это осталось только между нами.
— Могла бы не предупреждать. Я могу лишиться работы.
— Не бойся, не лишишься. К тому же, твой сын выздоровеет. Разве это не самое главное?
— Я тебе позвоню, — сухо ответила она вставая.
— Буду ждать, — сделав глоток уже успевшего остыть кофе, я прикрыла глаза, улыбаясь своим мыслям.
Одна проблема решена. Ну, почти. Совсем скоро я узнаю то, ради чего я сюда приехала, а если
Мои мысли прервал звонок мобильника. Высветился знакомый номер, и с легким волнением, я тихо произнесла:
— Слушаю.
На том конце была тишина, и даже не понимая толком, что делаю, дала отбой. Я приобрела телефон недавно, взамен потерянного при похищении. Значит старый мог оказаться где угодно, у кого угодно. Внезапно, словно очнувшись, я набрала последний вызов, и замерла, ожидая чего угодно, но только не того, что спустя пары мерных гудков, кто-то снимет трубку. Не было слышно ни звука, и все же я могла в этом поклясться, что там кто-то есть.
— Просто скажите — зачем все это? — почти попросила я, хотя изо всех сил старалась придать голосу уверенность.
Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что мне не ответят. Со злостью бросив мобильник в сумку, я вышла из кафе, толком еще не соображая, что должна делать. У меня не было сомнений, что звонил именно он — преследователь. Но почему опять я? Чем я заслужила подобное внимание? И если он снова за нас взялся, не решит ли он навредить Пашке? В больнице охрана, но это мало меня успокаивала, и предупредив Михаила, что еду туда, я решила взять такси. С недавних пор я перестала пользоваться мотоциклом, теперь, когда о способе моего передвижения стало известно Диме, я не могла чувствовать себя полностью свободной. Нет, я ни в чем его не подозревала… пока что у меня не было на то оснований, но не хотелось вызывать в нем нездоровый интерес. По-моему, я и так засветилась перед ним достаточно.
До больницы я доехала минут за десять, и вошла к Пашке. Он был не один, впрочем, я ничего другого и не ожидала, когда в прошлый раз видела взгляд Юли, обращенный на моего друга. Что же, пускай хотя бы ему повезет больше, чем нам.
— Привет! — радостная улыбка на синюшной физиономии смотрелась довольно пугающе, но, видимо, мы с Юлей были не из робкого десятка.
Подойдя к Пашке, я чмокнула его в лобик, и, стерев оставленный там след от помады, спросила:
— Ну, как наш пациент?
К моему удивлению ответила Юля:
— Вы не поверите — он самый худший пациент, из всех, что у нас был. Упрямый и непослушный.
— Ну почему же, охотно поверю! Он такой с детства. И нет на него никакой управы.
— Есть! — радостно возразил Пашка, глядя на Юльку. О, ребята, да это серьезнее, чем я предполагала.
— Мне пора, — сказала медсестра, — надеюсь, под твоим присмотром он будет вести себя прилично, и не пытаться сбросить гипс и сбежать отсюда.