Паутина вероятности
Шрифт:
– Впереди около полукилометра тоннелей, возможно, часть из них заминирована. Наша цель – реакторный зал второго энергоблока. Подходы к нему не охраняются, Камень накрыл все неким защитным полем, и сектанты держатся в стороне. Но где-то непременно есть отряд охранения, который скоро будет здесь… И еще кое-кто. Задача: пройти по сервисным коридорам на юго-восток, занять оборону в машинном зале и удерживать подходы к залу с артефактом до того, как я все закончу. И по возможности до того, как наш замысел будет раскрыт. Закрепляемся и бьем всех, кто полезет из щелей. Если сигнала от меня не последует, пробейте пол у западной стены зала и уходите коридорами в сторону пристани, там будет ждать Тихон. – Я посмотрел на Подорожника вопросительно, тот кивнул: мол, не подведу. –
Артельщики молчали. Что тут можно сказать, раз задача поставлена, приказ получен, а впереди ждет верная смерть? Никто до конца не верил, что удастся выйти из этого месива живыми. Сектанты пустят в ход все средства. Постараются просто закидать моих бойцов своими телами, лишь бы не дать мне «испоганить» свою святыню.
– Ну, тогда полезли.
Тоннели вели к нижнему этажу подземной части станции. Нам предстояло подняться на уровень четвертого этажа, равного по высоте панельной типовой пятиэтажке, и закрепиться в машинном зале, где раньше стояли мощные силовые установки системы вентиляции и охлаждения. Теперь это было пустое, захламленное помещение величиной с футбольное поле, с дырами проломов, ведущих частью к реке, частью в глубину комплекса.
Одессит хорошо описал дорогу до лестницы, да и светлячок, указывающий дорогу к Обелиску, разгорался все ярче, свет теперь мне вообще не был нужен. Застряли мы, только когда прошли метров семьсот: единственный проход был заминирован густой сеткой растяжек и противопехотных мин. На проволоке уже скопилась бахрома осевшей пыли, сюда давно никто не заглядывал. Мы с Михаем не мешкая сели за работу, стараясь проделать узкий проход, не затронув основные узлы закладки. Кропотливая работа, когда от напряжения слезятся глаза и через какое-то время начинают предательски наливаться тяжестью и подрагивать пальцы, затянулась на добрых два часа. Михай почти упал возле стены, я же дал сигнал фонариком и пошел назад, чтобы одного за другим вывести бойцов на чистую землю.
Продвижение пело медленно, в абсолютной темноте, без карт и ориентиров и с мертвенно черными экранами ПДА, которые разом отказали без видимых причин. Путь к машинному залу растянулся на целых три часа. Время я определял по механическим часам со светящимся циферблатом. Стрелки показывали девятнадцать сорок пять, когда позади и впереди послышались шаги и голоса. А потом по стене справа впереди стеганула строчка вышибленной из стены автоматной очередью бетонной крошки. Нас обнаружили, но, судя по тому, что противник так долго не давал о себе знать и напал не в узком коридоре, а в достаточно широкой воздушной шахте, силы сектантов только еще подтягивались и мой расчет оказался верным. Мне лично ПНВ не был нужен – искра, испускаемая Ключом, освещала пространство в радиусе метров сорока, словно кругом был обычный пасмурный день. Только свет был странным, окрашивая все вокруг в изжелта-коричневые оттенки. Уже не особо скрываясь, я отдал команду голосом по короткой связи:
– Работаем в полную силу, нас обнаружили. Идем на прорыв, парами вперед!
Бой в ограниченном пространстве ничем кардинально, кроме дистанции контакта, не отличается от обычного. Пары продвигались вперед под прикрытием огня тех, кто давил лезущих из боковых коридоров сектантов, многие их которых были в бинтах и двигались вяло. Откуда-то пришло знание, что каждому бойцу в секте вживляется симбиотический модуль послушания, на который негативно действовало излучение Камня. Поэтому мы довольно быстро опрокинули и уничтожили первую стихийную атаку все прибывающих и прибывающих врагов, и на плечах последних ворвались в совершенно пустой и темный машинный зал, в северной стене которого стояла абсолютно гладкая бетонная стена. Это был тупик, прохода не было. Видимо, каким-то образом сектанты нашли способ замуровать пробитый в стене пролом, наглухо перекрыв доступ в помещение второго энергоблока станции. Но времени на рассуждения не оставалось – следом, ступая по трупам своих менее везучих собратьев, уже спешили новые враги.
– Занять оборону возле северной стены. Денис, Норд – на фланги. Слон, Михай – держите фронт, ищите укрытия, ям тут предостаточно. Михай, давай сумку с саперными причиндалами. Стену надо рвать, иначе все зря! Патроны беречь. Дайте мне два часа, ребята. Бить только наверняка.
Достав из саперной сумки молоток и прихваченный с железнодорожной насыпи костыль, я лихорадочно начал долбить стену под шурфы для зарядов. Бетон поддавался плохо. Видимо, денег не пожалели, взяли что-то качественное. Под руками и почти у самой головы чиркали осколки. С визгом рикошетируя, отскакивали пули, враг наседал. Что-то чувствительно ударило в спину, но я продолжал долбить. Ребята пока успешно сдерживали сектантов, которым мешали узкие проходы: больше чем по одному за раз в них было не протиснуться, численное преимущество пока реализовать не удавалось. Но я знал, что это не надолго: скоро саперы расширят проходы, и тогда нам не устоять. Наконец, спустя долгих сорок минут, я начал закладывать заряды в продолбленные углубления. Огонь по мне усилился: противник точно знал, куда ведет замурованная дыра, поэтому, не считаясь с потерями, старался мне помешать. Зажав в руке подрывную машинку, я бросился в яму из-под какого-то вывороченного с корнем агрегата. Одновременно заорал, перекрывая гул боя:
– Берегись! Подры-ы-ыв!..
Пол под ногами вздрогнул. В воздухе стало темно от тучи бетонной пыли и крошева из щебня и кусков арматуры. Взрывная волна пошла в сторону противника, все, кто стоял или только входил в зал, были сметены и отброшены назад, в дыры тоннелей. Не теряя времени, оглохший и почти ничего не видящий в поднятой взвеси, я вскочил и бросился к стене. Пролом получился узким, я едва мог протиснуться туда ползком. Нормально… Теперь вернуться, посмотреть, что с ребятами. Команду укрыться слышали все, только Слон тряс головой, видимо, прилетело осколком бетона по башке, стареет ветеран, я уже начал жалеть, что взял его с собой. Знаками, поскольку оглохли все, бойцы один за другим показывали: мол, порядок. Словно говоря сквозь вату, я прокричал осипшим от натуги голосом:
– Занять оборону! Теперь уже недолго осталось, дайте мне час, больше не прошу. Держаться, мужики!.. Надо простоять еще час. Вы сможете? Я знаю, что сможете. Я быстро… Я сейчас, мужики.
Разгребая обломки щебня и оставив за спиной возобновившуюся с новой силой пальбу, я полз вперед и внезапно упал почти с двухметровой высоты. Зал был пуст, камня нигде не было, даже в том месте, где артефакт присутствовал во всех видениях, посланных мне за эти долгие полгода. Поднявшись на ноги, я побрел туда, где должен был находиться Камень. Песня Ключа звала, манила войти в портал, который поднимет к пустому сейчас постаменту… Что случилось, почему все?..
Свет исчез. Я мгновенно ослеп, на глаза опустилась кровавая пелена, все тело и даже душу пронзили иглы острой, незамутненной боли. А потом пришел знакомый голос:
– Ты ловко все придумал, о Ступающий-в-Паутине! Нам даже пришлось оставить поле боя, и я лично лишен удовольствия растоптать твоих так называемых братьев – Изменяющих…
Это был тот самый пришелец, которого я встретил, во-первых, тогда у портала и, во-вторых, совсем недавно, когда изображал отчаявшуюся жертву обстоятельств. Сейчас я не видел его, но чувствовал раздражение в его голосе. Тьма багровой пеленой застилала глаза. Я вскинул автомат и выстрелил, как мне показалось, в том направлении, откуда доносился голос. Ответом был только смех, отражающийся от пустых стен.
– Ты слеп, Ступающий-в-Паутине! Ты привел своих друзей на погибель. Послушай, как они умирают сейчас там, за стеной.
Неожиданно, как по волшебству, ожил ПДА, и я действительно услышал переговоры своей бьющейся насмерть группы. Но паники в их голосах не было: парни воевали грамотно, не подпуская сектантов на бросок гранаты. Дрогнул пол, я упал на колено, уперевшись прикладом «ковруши» в пол. Коснулся другой рукой земли и ощутил под руками кафель. Боль стала нарастающими волнами затапливать сознание, вытесняя все остальные мысли, но я нашел в себе силы подняться.