Паутина
Шрифт:
Но с верхних этажей вниз катилась лавина воинов. Сосчитать численность подмоги чародей был не в состоянии.
— Кам, — предупредил он по вещун-связи, — вниз по лестнице вам наперерез движется хренова туча ютов.
— Где лестница?
— Впереди слева.
— Спасибо, Лес, — сказал маг и бросился к указанной двери. «Заварил» ее створки, и ютская рать врезалась в сталь, давя передних. Ни пробить, ни выбить дверь она не сумела. Ютантам оставалось только без толку орать да гулко колотить прикладами громобоев ни в чем не
— Лес, справа еще одна дверь. Что за ней? — спросил Рой.
— Сейчас, минуточку. Ага, там шкафчики для одежды, которую снимают перед баней. А из нее выход в баню и кабинки с дождиком.
— Понял. Там никого нет?
— Пусто. Зато прямо впереди — последний зал. Мы находимся над ним. Вижу сверху левый зрак и подсотню бронников. Ждут вас, громобой наизготовку. Да, Кам Рой, ютанты что-то сделали со своими головами. Я их вижу, но не чувствую. Кабы не сидел наверху и своими глазами не видел, то не сумел бы тебя предупредить о засаде.
— А что у них на головах? — деловито спросил маг.
— Обычные шлемы… Нет, не совсем обычные. Не с одним шишаком, а с двумя. Двурогие шлемы, вроде как у воинов Германа. Между рогами веревки натянуты, хоть портянки сушиться вешай.
— Ясно. Установили сети, экранирующие вещун-сигналы. — Маг сложил ладони воронкой. — Приказываю бросить оружие! — рявкнул он из-за двери и отпрыгнул в сторону. Нов видел, как около сотни раскаленных лучей вырвались из стволов громобоев и буквально испепелили дверную сталь.
Наверное, и у этих бронников уши смолой залиты, предположил юноша. Приказов мага они не слышат, вещун-повеления до них не доходят. Неужели конец?
Додумать он не успел, потому что Кам смело шагнул в дыру со рваными оплавленными краями. И опять сотня огненных игл прошила пространство. На том месте, где находился Рой, возникло раскаленное облако. Лес чуть не закричал от горя и досады, но уловил исходящие изнутри огненного кошмара спокойные и даже снисходительные сигналы наставника:
— Тише, Лес, не кричи, а то ты мне всех ютов распугаешь.
Маг, окруженный языками огня, надвигался на стоящих подковой бронников медленно, но неотвратимо. Двое стрелявших вспыхнули, остальные, вопя от ужаса, продолжали палить. Многие, похоже, совсем потеряли головы, потому что стреляли даже не в огненный шар, катящийся к ним, а куда попало, поражая стоящих напротив сослуживцев.
Но вот огненные ручьи начали мелеть, иглы истончаться, пламя опадать. Бронники отбросили переставшие стрелять громобой и ринулись на Кама с мечами. Ткнулись остриями в слабо светящийся пузырь и, страшно дергаясь и вопя, отвалились от мага, как насосавшиеся крови комары. На ногах осталась какая-то жалкая дюжина ютов. Но и та с воем побежала от Кама, бросая шлемы и оружие. Паникеры попытались юркнуть в паутинный проход, но теперь, без шлемов, оказались во власти колдовских чар.
— Стоять! — крикнул Рой. — Замереть! Ютанты застыли столбами. Один даже с занесенной в паутину ногой.
— Повернуться лицом ко мне! — приказал Кам.
— Он не кричал, не открывал рта. Это были вещун-приказы, но такие сильные, что даже Лес не сразу понял, что слышит их не ушами. Ютанты развернулись в сторону Роя и пустыми, беззракими глазами уставились на него.
— Куда же вы, дурашки, полезли? — ласково спросил Кам. — В эдаком-то облачении. На вас же по пять пудов железяк на каждом. Неужели совсем головы от страха потеряли? Ты, — он ткнул пальцем в сторону одного из бронников, — отомри и отвечай: куда ты побежал?
Освобожденный от сковывающих чар ют рухнул на колени:
— Домой, князь.
— Я вам не князь, — отмахнулся Кам. — Я — Фома Беренников. А почему ты побежал в тяжелых доспехах?
— Испугался сильно. Пропал бы здесь, как мои боевые соратники. Лучше уж по пути домой сгореть, тогда хотя бы прах мой вернется на родину и удобрит почву для продолжения жизни моих потомков.
— Успеешь еще почву удобрить. И товарищи твои не погибли. Все пока живы, только прикорнули малость. Пробудятся…
— Так они живы? Не верю.
— Кто тут из них начальник?
— Какой начальник?
— Ну, главарь, голова! Командир, старший!
— А-а, старшина подсотни, подсотенный. Вот он лежит — Дой Ник.
— Который? Подойди покажи.
Ют приблизился к груде тел и боязливо коснулся плеча лежащего ничком начальника.
— Замри, — приказал ему маг и ухватил подсо-тенного за бронированные бока. Охнул и отбросил в сторону. Принялся дуть на ладони. — До чего же горяч, в Матушкину дыру!
— Обжегся, Кам?. — спросил Нов.
— Чепуха, — махнул красной ладонью Рой, — до свадьбы заживет.
— До какой свадьбы?
— До любой ближайшей.
— А юты все и вправду живые?
— Пообожглись, конечно, не без того. А так — заживет, как на собаках. Ну, ты, сучьеухий начальничек, — Кам ткнул носком сапога в железный бок, — вставай. Поговорить надо.
Подсотенный раскрыл бельмастые глаза и с ужасом уставился в лицо Роя.
— Я же сказал тебе: вставай, — сказал маг. Стеная, ют поднялся сначала на четвереньки, а затем на ноги. На своих двоих держался он нетвердо. Того и гляди рухнет.
— Ты — Дой Ник?
— Я, князь.
— Ох, до чего же вы, юты, начальство обожаете. Кто победит, тот и князь. Устал я повторять: не князь я, а бери выше — сильномогучий богатырь Фома Беренников.
— Сам Фома? — удивился Ник..
Можно было подумать, что он наслышан о невероятных подвигах Беренникова. Хотя сильномогучий богатырь, насколько об этом мог судить юноша, никаких подвигов пока не совершил, Если не считать, конечно, сегодняшней невероятной битвы. Но сегодня услышать про Фому подсотенный ну никак не мог. Лесичи ворвались в Дом ютов, не называя имен.