Паутина
Шрифт:
– Коротко не стригите меня, – заявила, сев в кресло цирюльника, старуха, – я в приличное место иду.
Волосы ей укоротили до плеч, дали даже посушить под феном. Вышла на улицу Мария Егоровна другим человеком. Даже воздух ей показался не таким, как раньше.
Машина ждала ее на прежнем месте, иначе бы старуха подумала, что все это ей снится.
– Раствором-то тебя обработали? – брезгливо спросил Женя, когда старуха снова села в автомобиль.
Мария Егоровна молча кивнула в ответ. Водитель наблюдал за происходящим с невероятным удивлением, но ничего не спрашивал.
Машина тронулась и опять покатила по улицам города. Судя по всему, двигалась она к окраине. Это немного испугало бродягу, но она не показывала виду. Вскоре въехали во двор, окруженный четырьмя «сталинками».
Женя первым вышел из машины и позвал за собой Марию.
Егоровну. Все остальные остались внутри. Вдвоем они вошли в первый подъезд одного из домов и поднялись на второй этаж. Здесь было около пятнадцати комнат на одном длинном коридоре.
– Кухня общая, туалет общий, – тихо сказал Женя и указал в конец коридора.
Потом он отомкнул ключом одну из комнат и пригласил Марию Егоровну войти. Внутри стояла железная односпальная кровать, полированный стол, старенький низкий холодильник. Окна были завешены желтыми клетчатыми занавесками, на потолке – старый пластмассовый абажур, стены оклеены дешевыми обоями. Старухе этот маленький мир показался настоящим раем.
– Можешь здесь переночевать, – сказал Женя, – утром мы за тобой приедем. Выспись как следует.
Следом Женя открыл холодильник.
– Внутри достаточно продуктов для ужина и завтрака, – сказал он.
Старуха кивнула в ответ, с радостью согласившись с незнакомцем.
– Только не обожрись, ты нам завтра здоровая нужна.
Мария Егоровна снова кивнула, опять соглашаясь. Женя вышел, заперев ее на ключ. Оставшись одна, старуха несмело опустилась на постель и, закрыв глаза, не могла поверить, что это все именно с ней происходит. Немного отдохнув, она подошла к холодильнику и, забыв про все наказы, с жадностью накинулась на еду.
До утра она проспала. Проснулась на рассвете и лежала, молча глядя в потолок и боясь верить, что такая жизнь сегодня же и закончится.
Через несколько часов пришел Женя. Принес новую одежду. Сказал, из «сэконд хэнда». Это было типичное бабское тряпье, но отглаженное, чистое. Выйти в нем в приличное место пожилой женщине было не стыдно, а Марии Егоровне и вовсе празднично. Она быстро переоделась, не стесняясь Жениного присутствия. Потом он поросил ее сесть. Сказал, будет вводить в курс дела. Расстегнул свой кошелек и достал пачку сторублевок. Потряс перед бродягой и тихо проговорил:
– Не подведешь – будет твое. Подведешь – убью.
Старуха испуганно закивала.
– Тебе надо сыграть роль одной женщины, – еще серьезней заговорил Женя. – Ты на нее очень похожа. Сейчас поедем к нотариусу. Тебя зовут Синявская Ольга Сергеевна. Повтори!
– Синявская Ольга Сергеевна, – еле слышно повторила старуха.
– Ты продаешь дом. Поняла?
– Угу.
– Читай адрес, – Женя сунул старухе под нос свой блокнот, и она вслух прочитала написанный его рукой адрес. Потом он заставил ее пять раз повторить прочитанное.
Дальше показал образец подписи и заставил учиться так подписываться. Наука давалась нищенке с трудом, потому что она даже карандаша в руках давным-давно не держала. Однако страх быть тут же насмерть забитой и желание получить деньги все же делали свое дело. Женя кричал на нее и стучал кулаком по столу. Через пятнадцать минут тренировки подпись стала более или менее похожей.
– Скажешь руки дрожат, – хмуро велел Женя, угрожающе постукивая указательным пальцем по краешку стола. – Теперь слушай. Дом у тебя, – Женя принялся описывать дом, который Марии Егоровне предстояло «продать». Потом он назвал ей кое-какие факты биографии Синявской и тоже заставил ее повторить их. Потом снова заставил повторить, только уже все вместе, все, что он ей только что говорил.
Старуха тихо бормотала все, что запомнила, изо всех сил напрягая свою старческую память. Воспроизвести мельчайшие детали ей удавалось с трудом, и она боязливо поглядывала на сердитого Женю, который то и дело на нее прикрикивал. Когда «урок» был более или менее выучен, мужчина сказал:
– Главное, лишнего не говори. Спросят – отвечай, нет – молчи. Где надо, подскажем.
«Будь что будет», – подумала про себя Мария Егоровна. На улице их ждала уже другая машина. Кроме водителя, в ней сидела «вчерашняя» девица. Когда Женя со старухой уселись на заднее сиденье, она тревожно спросила своего приятеля:
– Ну что?
– А, – произнес он, поморщившись, и махнул рукой.
– Женя! – с укором обратилась она к нему.
– Да нормально все, – огрызнулся он.
Машина тронулась. Ехали недолго. Покинув автомобиль, еще около двух кварталов прошли пешком. Мария Егоровна с трудом поспевала за торопливым шагом незнакомцев. Остановилась они около нотариальной конторы. Женя заставил старуху проглотить две таблетки пустырника, а потом потребовал повторить все, что они недавно выучили. Она отрапортовала требуемое без запинок, и мужчина остался доволен.
– Пойдешь с ней, – кивнул он старухе на девушку, – если что, скажешь, что твоя сиделка. Поняла?
Мария Егоровна кивнула.
– Хотя нет, иди одна. Ты ее только до двери проводи, – сказал он подруге. – Стойте тут, я сейчас там все улажу.
Женя скрылся за дверью помещения. Через пять минут он появился снова и махнул рукой, подзывая старуху и девушку.
Он что-то шепнул своей приятельнице и приказал идти. Сам остался на улице.
Девушка взяла бродягу под руку и повела вверх по ступенькам.
– Таней будешь меня называть, если что, – тихо сказала она.
Вместе они дошли до кабинета нотариуса. Таня сунула.
Тихоновой какие-то бумаги, деньги и втолкнула ее внутрь. Оказавшись одна, Мария Егоровна растерялась, но, к счастью, все прошло без заминок. Только вот с деньгами руки у нее тряслись сильно.
Документы были оформлены быстро. Тихонова подавала те, что Таня достала ей из своей сумочки; какие-то протягивала нотариус. Когда сказали, что нужно подписаться, Мария Егоровна, как и было велено, пролепетала: