Павел Филонов: реальность и мифы

Коллектив авторов

На выставке Малевич показал впервые свой «Черный квадрат» ^[752] .

Автору данных строк пересказали слова Малевича по поводу этой картины.

«Я неделю не мог ни спать, ни есть, я хотел понять то, что я сделал, но я не мог этого сделать».

Знал ли Малевич, что в древнем китайском искусстве дракон драконов — символ абсолютного зла — обозначается черным квадратом?

Малевич говорил: «Человечество рвется в рай, в царство гармонии, но в раю заскучает и затоскует по хаосу, а уйдя из рая, будет тосковать по нему».

752

На самом деле, «Черный супрематический квадрат» К. С. Малевича впервые появился на Последней футуристической выставке картин «0,10», открывшейся 17 декабря 1915 года в помещении

художественного бюро Н. И. Добычиной, Санкт-Петербург.

Мансуров по-своему предлагает кредо конструктивизма.

«1. Да здравствует утилитаризм (экономия).

2. Техника — наша Свобода — Свобода животных.

3. Долой паразита Техники — „архитектуру“.

4. Культура — чистота и легкость формы.

5. Красота (здоровье) — экономия и точность расчета.

6. Долой семью, религию, эстетику и философию» ^[753] .

Конструктивизм влиятелен, проявляется во всех областях. Обнаружение конструкции — красота конструкции — суть его. Формалистическая школа литературоведения — это литературный конструктивизм.

753

Мансуров П. А.Декларация // Жизнь искусства. 1923. № 20. С. 15.

Матюшин обращается к физиологии.

«Новые данные обнаружили влияние пространства, света, цвета и формына мозговые центры через затылок.Ряд опытов и наблюдений, произведенных художниками „Зорведа“, ясно устанавливают чувствительность к пространству зрительных нервов, находящихся в затылочной части мозга. Этим самым неожиданно раскрывается для человека большая сила пространственных восприятий, а так как самый ценный дар для человека и художника — познание пространства, то отсюда новый шаг и ритм жизни». ^[754] <…>

На манифесты художников] обрушилась критика. Особенно резко выступали против Филонова. Характерно, что все писавшие отмечали высокую профессиональную сделанность картины художника, но выступали против его «декларации» ^[755] . <…>

754

Матюшин М. В.Не искусство, а жизнь // Жизнь искусства. 1923. № 20. С. 15.

755

См.: наст. изд., Критика, Николаев-Бергин Н. М.Борьба за новую метафизику (К оценке деклараций художников Филонова и друг.).

Привожу высказывания Пунина, выступившего в защиту.

«Несомненно, Филонов большой художник и мастер. В мировом расцвете его биологической живописи бьется подлинная, но сумрачная жизнь времени, космический ее хаос, ее мировые противоречия» ^[756] .

А на другом берегу Невы, на Исаакиевской площади, в доме № 8 (бывший дом Мятлева, Институт живописной культуры при Институте — Музей живописной культуры) — сосредоточение левых и левейших.

756

Пунин Н. Н.Государственная выставка // Жизнь искусства. 1923. № 22.

Забыт и закрыт этот музей.

Некогда в его залах висели картины новаторов. В главном зале стоял сверкающий стеклом макет башни Татлина. Там же находились проекты городов будущего, сделанные учеником Малевича — Суетиным ^[757] . Где они теперь?

В Институте проводились эксперименты по пространственному восприятию цвета. Опыты эти забыты, но могли бы быть интересными современному дизайну.

Матюшин проводил эксперименты парапсихологического порядка. В наглухо запертой аудитории ставился натюрморт. Предметы, из которых он был составлен, должны были угадываться телепатически и зарисовываться участниками эксперимента. Опыты носили название «Рисование затылком».

757

Суетин Николай Михайлович(1897–1954),

живописец, дизайнер. Ученик К. С. Малевича.

При всем возможном интерес[е] подобных проблем — эти эксперименты были ближе к парапсихологии, чем к живописи.

Везде искали нового. Много спорили о путях искусства — о путях жизни. Дискуссии в тогдашней неустановившейся атмосфере более походили на бурные митинги. Споры велись в университетских аудиториях, в первых Домах культуры, в Институте живописной культуры и в Академии художеств.

На этих диспутах часто выступал Филонов. Молодежь заполняла до отказа аудиторию в те дни, когда должен был говорить художник.

Все, кто помнит речи Филонова, единогласно утверждают сильное, почти гипнотическое влияние его на слушавших. Он говорил от души, убежденно. Во время выступлений его — все были уверены в его правоте. Обаяние пропадало, когда он кончал речь.

Все, кто помнят Филонова, все, кто видел Маяковского на трибуне, вспоминают о сходстве их выступлений. Они с первых слов овладевали вниманием аудитории.

Его современники

История школы Филонова имела свою долгую и трудную судьбу и периоды широкого влияния, известности, и тяжелые разлады и раздоры.

Взлетом ее славы, крупной вехой в ее жизни — была выставка в 1927 году в Доме печати ^[758] .

Дом печати — тогдашний Дом писателя.

Необычайной и волнующей была эта выставка даже тогда, в эти бурные годы.

Ольга Федоровна Берггольц, вспоминая свою юность и далекую молодость века, пишет:

«Зал Дома печати на Фонтанке, формалистично настроенные художники <…> изукрасили такими картинами и скульптурами, что в зале было жутковато находиться… Но именно в этом зале мы слышали, как Владимир Маяковский также впервые читал свое „Хорошо“ и навсегда остался в памяти суровый, знобящий своей высотой взлет, который душа совершала в тот вечер, жутко и страстно внимая каждому слову поэта, настоящего властителя душ наших, настежь открытых миру» ^[759] .

758

Сейчас Дом Дружбы народов, бывший Шуваловский дворец. — Прим. автора.

Шуваловский дворец сильно пострадал в годы блокады. В 1940-е были проведены ремонтные работы, а в 1964 — комплексная реставрация здания. В 1965 в отреставрированном дворце открылся Дом дружбы и мира с народами зарубежных стран.

759

Берггольц О. Ф.Преодоление жизни // Берггольц О. Ф.Избранное. 1967. Т. 2. С. 599.

Статья была посвящена памяти поэта Корнилова Бориса ^[760] , жизнь которого оборвалась в самом начале его творческого пути.

Маяковский читал в холодном Дворцовом зале ^[761] , где на стенах и между колоннами горели тревожные отзвуки пожара. Стены дворца горели живописной публицистикой молодых филоновцев.

А за окном метался жестокий, непонятный и опасный мир.

Еще не объявлены войны.

760

Корнилов Борис Петрович(1907–1938), поэт. Муж О. Ф. Берггольц. Стихи и поэмы Корнилова проникнуты романтикой борьбы за новый мир. Арестован за антисоветскую деятельность и расстрелян.

761

Очевидно, в колонном зале Дома печати.

<…> Вспоминает о прошлом женщина-художник, книжный иллюстратор, бывшая ученица Павла Николаевича Филонова ^[762] .

И как все вспоминающие, она говорит о войне и блокаде.

Блокада.

Страшный рубеж памяти — его не перешагнешь, — говоря о былом.

Пришла похоронная с фронта.

Убит любимый.

Тоже художник, ученик Филонова.

Снаряд угодил в комнату, разворотил все. Изорвал в клочья все, что было создано за годы работы у Филонова.

762

Внизу страницы карандашом авторская подпись: Мордвинова Алефтина (так. — Л.П.)Евгеньевна.