Павел и Авель
Шрифт:
– Да что ж мы, никогда не пивали каталонского? И красное тинто гарнача тут наиглавнейшее… кстати вот оно… Сладкое белое Garnacha и лет десять выдерживается… так и будем брести от бочки к бочке!
Несмотря на некий пессимизм в высказываниях, путники глоток за глотком продвигались вперед. Молодое вино 1796 года сменялось урожаями 95, 94, 93 и так далее в седую глубь времен, далее пошли бочонки с розовым Rosado, с прославленным, хотя и показавшимся графу простоватым тинто, прекрасной игристой розовой кавой, каковой не брезговала и королевская фамилия, хранившейся в бутылках, и не было пропущено и трех бутыльонов маленькими глотками, как повороты, дегустации и плутания неожиданно закончились в удивительной комнате, освещенной только фосфоресцирующим светом гнилушек.
Тут находились сосуды для вина – особые графины, причем путники с удивлением увидели там графины-«женщины» с бюстом и талией, на которых была изображена курица, и графины мужские – животастые и с петухом. Мамзель Лесистратова, не разучившаяся краснеть после множества жизненных перипетий, узрела даже свадебные сосуды с ярко выраженными мужскими причиндалами и женскими прелестями.
– А сие сосуды для плакальщиц! Сюда можно собирать слезы, дабы грешная душа предъявила их на страшном суде! Какая прелесть… какие миленькие…
– Ах, сударыня, нам два шага до смерти, если выход не откроется! В конце концов я уже проголодался… – ответствовал ей граф Г., возможно несколько развязно, но это объяснялось воздействием винных паров.
– Я тоже скучаю по простой испанской пище! – поддакнул и Вольдемар, старавшийся несмотря ни на что твердо стоять на ногах и опиравшийся на графское плечо.
– Нам прежде нужно найти откровение! Тут где-то должен быть волшебный графин… или бутыль… она нам сделает предсказание! – заметила Лизонька.
– Главное чтоб эта бутыль была полная, а не пустая… Ха-ха-ха! Впрочем, вина кажется было довольно, – поикивая засмеялся Морозявкин.
– Оракул бутыли… я кажется читал об этом у Рабле, о, сие были божественные приключения, почти как наши! – отметил граф Г. как-то подозрительно скромно.
Пока они поддерживали занимательную беседу, Лесистратова брала в руки один графин за другим, и смотрела на них ужасно внимательно, надеясь что они наконец-то расколются и выдадут свою тайну. Но ни один графин не пожелал колоться, все они остались целыми, невредимыми и молчаливыми. Сыщица гладила их, уговаривая, и сменяя мягкий подход на жесткий, даже угрожала немедля разбить о стену, но результат никак не достигался.
Положение спасла случайность – Морозявкин, блуждая по зале, зацепился ботфортом за дверной порог, упал и неожиданно на самой нижней полке нашел удивительную бутыль, которая почему-то стояла чуть ли не на полу, хоть и на роскошном шелковом коврике с золотой бахромой и вышивкой. Бутыль была явно хрустальной с округлыми боками и толстого стекла, по которому пробегало сияние. Однако половина сосуда была надежно скрыта толстым слоем пыли, накопившейся, очевидно, за много лет.
– Ну вот, попался который кусался! – весело сказал граф Г., счищая пыль с посудины сначала белоснежным платком, а потом уже и обшлагом рукава. – Сейчас мы его..
– В момент! – подтвердил и Морозявкин, усердно помогавший приятелю, так что пыль летела столбом, и даже слегка протрезвевший по случаю находки.
К счастью они поставили посуду на небольшой столик, вовремя подвернувшийся под руку, ибо то что предстало их взору не поддавалось никакому разумению. Когда пыль осела и бутыль очистилась полностью, они узрели в ней крошечного человечка, плававшего в прозрачной жидкости наподобие воды, примерно семи вершков росту, с бородой и прочими признаками, которые указывали на особь мужеского полу. Граф Г. мелко крестился, Морозявкин закричал «Чур меня, чур», а Лесистратова почему-то обрадовалась.
– Это… это дух, гомункулус! Граф Кюфштейн в Тироле произвел их на свет четверть столетия назад! Он кормил их какими-то горошинами и менял воду, наливая дождевую… Они используются для предсказаний на масонских заседаниях! Говорили что один сдох, когда бутыль разбилась, а другой сбежал, но арестанта во-время поймали…
– Ну слава богу, а то я уж испугался, что допился до зеленых чертей… – пробормотал Морозявкин слабым голосом. – Может он и нам что-нибудь… того-с… предскажет? Ну хоть как выйти отсюда?
– Да, пожалуйста! – присоединился и просьбе и граф.
Лизонька недрогнувшей рукой вытащила из бутыли золотую пробку и вопросила:
– Эй ты, дон, сеньор, или как тебя там! Где находится наша пропажа и как отсюда выйти?
Человечек в бутыли молчал, делая вид что спит. Тогда Лесистратова встряхнула сосуд.
– Не скажешь – немедля разобью его и ты умрешь на воздухе в страшных мучениях!
– Выход – вторая бочка с левого угла. Цель – Ковент-Гарден-сквер, а там вас найдет большой брат и его око… И закройте крышку – я теряю сознание от свежего воздуха! – прикрикнуло существо из бутыли, перед тем как снова впасть в дрему.
Лесистратова с трудом удержалась от соблазна разбить посуду тут же, но вместо этого аккуратно закупорила ее и поставила на место, на нижнюю полку. Почему-то на цыпочках все трое вышли из странного помещения, и на удивление быстро отыскали нужную бочку. Немного покачав ее из стороны в сторону, путники обнаружили открывшийся проход, по которому можно было выбраться наружу, что и было исполнено.
С огромной радостью герои выбрались на свежий воздух, показавшийся особенно приятным после подземных приключений. Башни замка взирали на все это свысока, освещенные ночными факелами, их зубцы вздымались ввысь, распарывая звездное небо. Весьма скорым шагом добравшись до трактира, где были оставлены их пожитки и лошади, члены секретной экспедиции наспех переночевали и засветло выехали обратно в портовую Барселону.
Озаботившись добычей документов у местных мастеров каллиграфии и орфографии, бывших, впрочем, не совсем в ладах с законом, Лесистратова, не желавшая беспокоить лишний раз посланника в Мадриде, мысленно пообещала себе, что уж в британской столице она точно добудет на всю команду подлинные пашпорта взамен утраченных в походе. И не прошло и нескольких дней, как все трое оказались на борту британского почтового судна, державшего курс на Лондон.
Глава 17. Граф Г. и потайной храм