«Пчела-убийца». Гонки на мотоциклах
Шрифт:
Трансформатор прятался в самом конце грузового двора мукомольного завода. Он был окружен ржавой проволочной сеткой, обнесен невысоким земляным валом и снабжен обычной в таких местах устрашающей атрибутикой: черепами с молниями, призывами «Не влезать, убьет!», обугленными тушками грызунов. Да и сам трансформатор выглядел весьма грозно: большой, облезлый, с потеками масла. Витьке показалось, что это не трансформатор вовсе, а настоящий электрический стул.
Маннер приподнял сетку, и ребята пролезли за ограждение.
– Чуешь, чем пахнет? – спросил
– Пахнет колесами, – ответил Генка за Витьку.
Витька втянул воздух, но ничего особенного не почувствовал. Разве что с железной дороги несло мазутом.
– Волосами пахнет. – Маннер присел на корточки. – Волосы всегда первыми горят. Пшших!
Маннер принялся перешнуровывать ботинки и посоветовал Витьке сделать то же самое. «Чтобы ноги не ходили», – так пояснил он. Закончив с обувью, Маннер несколько раз присел и подпрыгнул – разминая мускулатуру.
– Я первый? – утвердительно спросил он.
– Валяй, – сказал Генка. – А мы подождем.
– Ген, – позвал Витька, – а может…
– Спокойно, Гагарин, – Генка похлопал Витьку по плечу. – Все будет тип-топ.
– Сколько для начала? – Маннер открыл дверь трансформаторной будки. – Час, полтора?
Витька пожал плечами.
– Значит, полтора, – Маннер шагнул в темноту. – Засекай.
Витька засек. Было полчетвертого. В пять Маннер должен был выйти. Маннеровская компания расселась вокруг.
– Не бойся, – сказал Генка. – Все будет хорошо. Он дрогнет. Теперь тихо.
Но Маннер не дрогнул. Прошло сорок минут, потом час. Потом час двадцать.
– Он простоит, – шепнул Витька. – Он простоит.
Дружки Маннера подмигивали и кивали Витьке, радовались заранее победе.
– Может, и простоит, – сказал Генка. – А может, и нет…
Но Маннер простоял. Ровно в пять часов дверь будки с торжествующим грохотом отворилась, и Маннер вышел на воздух. Он не выглядел усталым и испуганным. Он был бодр, и Витьке показалось, что он запросто мог простоять на «пятаке» в два раза больше.
– Хорошо сегодня стоять, – сказал Маннер. – Не жарко. Я бы еще дольше простоял. Ты пойдешь?
В голосе Маннера не было никакой ехидцы, он спрашивал вполне серьезно.
– Пойдешь? Или… Плеер можешь потом отдать, мне не к спеху…
Витька поднялся с земли. Под коленками у него было неприятно жидко, желудок как-то скручивался, а спина вспотела и мерзла. Витька трусил. Но виду старался не подавать.
– Нам подачки не нужны, – твердо сказал он. – Нам нужны колеса.
– Смотри… – Маннер пожал плечами.
Витька направился к трансформаторной будке.
– Если почувствуешь, что плохо, – выходи, – советовал сбоку Генка. – Черт с ними, с колесами…
– Точно, – ухмыльнулся Маннер. – Выходи.
И запел дурным голосом:
– Выйду на улицу, гляну на село…
Витька вошел в трансформатор и закрыл за собой дверь.
Внутри сильно пахло горелой пластмассой и еще чем-то, Витька не смог разобраться, чем. «Пятак» на самом деле был маленький, стоять на нем можно было только по стойке «смирно» и не очень сильно вращая головой. С трех сторон Витьку окружали какие-то ребристые электрические штуковины явно убойной сущности. До той, что находилась у Витьки под носом, было сантиметров двадцать, он не мог отклониться ни вправо, ни влево, ни назад. С одной штуковины свисало что-то наподобие бинта с коричневыми пятнами, что Витькиного настроения тоже не улучшало. Ну хоть света хватало – решетки на вентиляционных окошках были выломаны и сверху на пол опускались два пыльных желтых луча, придававших трансформаторной утробе вполне фантастический вид.
Витька вытянул руку вбок и скосил глаза на часы.
Десять минут. Он простоял уже десять минут. Вроде бы ничего. Ноги пока не затекли. Они затекут где-то через полчаса. Тогда не устоять, думал Витька, качнешься и бах! – лицом в провода. Несколько секунд и все. Не больно.
Интересно, как Маннер тут простоял полтора часа?
Двадцать минут. Витька стал двигать пальцами в ботинках и немного переминаться с ноги на ногу. Тихо. Пять шагов влево… Всегда можно уйти… Сердце не горит, там мышцы накачанные… Что за дурацкая тряпка?
Полчаса. Тот парень, про которого рассказывал Маннер, выстоял, кажется, двадцать минут. Витька покосился под ноги, на выщербленный кафель и обрезки проводов. Начала болеть спина, и, чтобы унять боль, он попытался подвигать лопатками.
Сорок три. Витьке жутко захотелось пить. Витька даже глаза закрыл от жажды, но тут же открыл обратно, потому что его тут же закачало. Значит, глаза закрывать тоже нельзя.
Пятьдесят семь. Ноги вдруг начали мелко дрожать. Всего полчаса, говорил себе Витька, всего полчаса осталось. Можно и потерпеть. Только тяжко. Витька сделал шажок к двери. Почему-то стало трудно дышать. Сначала горят волосы, так Маннер говорил…
Семьдесят. Ноги как вата…
Витька простоял семьдесят минут и восемнадцать секунд. На девятнадцатой секунде его качнуло. Он дернулся и ткнулся затылком в холодный металл.
Витька хотел бы крикнуть, но подавился. Волосы у него встали дыбом, он напряг спину, оттолкнулся от стены, равновесие нарушилось, и Витька схватился руками за круглые блестящие изоляторы.
В голове у Витьки лопнула голубая молния, он почувствовал, как плавятся волосы и трескаются зубы, как по рукам текут колючие мегавольты… Или мегаватты… Он набрал воздуха в легкие и снова собрался крикнуть…
Но вдруг передумал. Передумал потому, что ничего не произошло. Его руки сжимали изоляторы, но НИЧЕГО не происходило! Он был жив.
Витька отпустил изоляторы, а затем снова за них взялся. Ничего не случилось. Он снова и снова трогал эти изоляторы, трогал оголенные провода, трогал другие электроштуки, все равно – НИЧЕГО! Ничего не происходило. Электричества не было. Трансформатор был обесточен.
– Свинья, – шепотом сказал Витька.
Он сел на пол. Через двадцать минут встал и вышел наружу.