Печали веселой семейки

Серова Марина Сергеевна

Я понимала.

— Тут он меня и припер к стенке, — продолжал Папазян, держась обеими руками за мокрую голову. Видно было, что совместная с Овсепяном попойка Папазяну на пользу не пошла. — Представляешь, что с ним было, когда он увидел своего, можно сказать, друга, начинающего бизнесмена, в ментовской форме! Хорошо еще, Кирьянов тебя знает и сам тебе помогает. Он не стал придираться к тому, что я по твоей милости выуживал информацию из человека в твоих интересах, а не в интересах родной милиции.

Я мысленно поблагодарила Кирю за поддержку.

— Ну,

я давай с Овсепяном разбираться… — продолжал Папазян. — Оказалось, что он в милицию не просто так явился. Говорил, что, если бы дело было только в покушении, он бы не явился. У него свои люди, они бы все сами решили. А в милицию он пришел для того, чтобы на Алиева заявление подать. Я как узнал, по какому поводу заявление, так и обмер. Он же там изложил все, о чем мы с ним разговаривали. О торговле крадеными машинами, значит. Ну и перепугался же я! Подумал, а вдруг это с твоей стороны провокация была, вдруг ты мне тогда какие-то левые сведения дала, чтобы просто подозреваемого расколоть?

— Да нет, сведения были точными, — уверила его я.

Ну и посмотрел на меня Папазян! Прямо испепелил взглядом!

— Спасибо! — сказал он укоризненно. — Теперь-то я и сам это знаю! Уж не помню даже, что я ему вчера наплел. Мол, идет следствие, уголовное дело… Сами понимаете, нужны были точные и правильные сведения. Я, мол, потому к вам и обратился, потому что настоящий армянин не может не быть честным человеком. Еле-еле Овсепяна уломал, чтобы он на меня не обижался. А сегодня утром он мне позвонил. Сказал, что еще кое-что передать мне хочет. Для следствия, так сказать. И опять мне встречу в этой самой «Подкове», чтоб ей пусто было, назначил. Я пришел, а он мне и говорит: мол, мальчишник у него. Я никак в толк взять не мог, какой такой мальчишник…

— Постой-постой… — внезапно меня осенило. — Так он на той самой жениться собирается, наверное? На той девушке, которую опозорил? В Спитаке еще?

— Все-то ты знаешь, — с досадой сказал Папазян. — Ну да! Родственники-то ее на него покушение и устроили. Оказывается, что Алиев их нашел и открыл, где Овсепян скрывается. Они на него и вышли. И сразу мстить! Хорошо, что им это не удалось. А папаша той девчонки в Спитаке авторитетный человек. И не только в местных масштабах, кстати. С ним лучше дружить, чем ссориться, я тебе скажу. Вот тогда-то Овсепян и согласился на ней жениться. Завтра свадьба состоится.

Меня начал разбирать смех:

— Так он что, с горя напиться перед свадьбой, что ли, вздумал? И тебя с собой позвал?

— Ну да, — уныло признался Папазян. — А я, между прочим, на службе сегодня. Представляешь, как мне влетит?

— Да ладно тебе, может, и не влетит.

— Влетит-влетит, — сказал Папазян, грустно оглядывая свою изрядно пострадавшую форму.

— Зато вы с Овсепяном помирились, верно ведь? — сыронизировала я. — Хороший он, наверное, человек.

— Нормальный, между прочим, не хуже других.

Честно говоря, усталость уже давала себя знать. После того как я расквиталась с Каминским и за себя, и за Марию с

Андреем, мне меньше всего хотелось общаться с Папазяном и вникать в его проблемы на службе и вне ее. По-моему, ему уже давно пора было идти домой, но он не спешил, несмотря на то что я несколько раз уже весьма красноречиво поглядывала на часы. Наконец я не выдержала.

— Послушай, Гарик, — сказала я, — не подумай плохого, но я очень устала и хочу спать. Не пора ли тебе домой?

Унылая физиономия Папазяна неожиданно прояснилась.

— Послушай! — просиял он. — У нас же с тобой осталось кое-что невыясненное.

— Что? — удивилась я.

— Ну как же? Третий аспект твоей личности.

— Гарик, пойми, мне не до того, — проговорила я устало.

— Как это не до того? — возмутился Папазян. — Какой у нас с тобой уговор был? Ты заканчиваешь дело — и мы с тобой все между собой выясняем. Все, что угодно, по твоим же словам. Вот я и хочу все выяснить.

Кажется, на сей раз просто и изящно кинуть Папазяна, как я это всегда делаю, мне не удастся. Он явно настроился на то, чтобы выяснить у меня все, что его интересует. А мне было не до выяснений, не говоря уж о том, что с Гариком мне как-то, знаете ли, вообще не хотелось ничего выяснять.

Наконец меня осенило. Я прошла в ванную, оставив Папазяна в комнате и надеясь, что ему не вздумается пойти за мной. Там я достала из сумочки мобильник и набрала номер Кири.

— Послушай, Володя, — сказала я ему после обычного обмена приветствиями. — У меня тут Папазян сидит. Так вот, не мог бы ты его вызвать под каким-нибудь предлогом? А то он мне уже надоел со своими приставаниями.

Голос Кирьянова, обычно спокойный, вдруг прозвучал неожиданно эмоционально.

— Папазян у тебя? — спросил он на повышенных тонах. — А я его ищу-ищу! Ну он и…

— А что? — спросила я кротко, услышав кирьяновскую тираду.

— Да тут такое дело! — уже более ровным голосом продолжал Кирьянов. — Папазян просто необходим. Такие преступления как раз по его профилю.

— Перезвони ему, если хочешь, — сказала я.

— Так у него отключен мобильник!

— Ну хорошо, — решительно сказала я. — Я сейчас скажу ему, чтобы он тебе позвонил. А ты уж будь так добр, срочно вызови его! И… — я замялась. — Володя, не ругай его, пожалуйста, слишком сильно. Он, видишь ли… — я снова замялась.

— Что с ним? — встревожился Кирьянов. — Он, может быть, помогал тебе в расследовании и…

— Нет-нет, с ним все в порядке. Ну, правильнее будет сказать, почти в порядке.

— Да что такое там у вас? — совсем уже забеспокоился Кирьянов. — С ним что-то случилось?

— Ничего серьезного, — заявила я авторитетным тоном медицинского светила, выступающего на международной научной конференции. — Есть, знаешь, такая болезнь, называется «перепил», — я, как водится, произнесла это слово с ударением на первом слоге. — А после того как ты вызовешь его, с ним, возможно, случится легкий приступ переляку. Знаешь такую болезнь? А так с ним все в порядке!