Печать фараона

Солнцева Наталья

Он был шокирован и… заинтригован. Склонился в полупоклоне.

–  Герцогиня?

Дама с облегчением вздохнула:

–  Ну, наконец-то.

Так они познакомились. Войтовский был в смятении, он сразу почувствовал нарастающее желание, как только женщина сняла очки. Можно подумать, она разделась перед ним, оказалась в одном бикини! Что-то исходило от нее… даже не эротическое, а… как бы это правильно выразить… затаенно-сексуальное, замешанное на тяжелом, тлеющем темпераменте и необычной, откровенно вызывающей

внешности. Она была похожа на… впрочем, Леонард не ожидал увидеть того, что предстало перед ним в ее облике.

–  О-о!
– вырвалось из его губ.

Сколько он ни подбирал подходящих слов, таковых не нашлось ни в одном языке, на которых он говорил.

Они по молчаливому соглашению в шутку продолжали называть друг друга Герцогиня и Пилигрим - для обоих за этими условными именами скрывалось что-то свое, глубоко запрятанное, придавая общению некий привкус тайны, полунамек на истинное положение вещей. Они играли, балансируя на невероятно тонкой грани между ложью и опасной правдой, между забытым прошлым и призрачным настоящим.

С женщиной постоянно происходили метаморфозы, которые держали Леонарда в напряжении. Она будто служила проводником, по которому шел мощный электрический ток, питавший его. Она менялась, как меняется погода в тропиках: ее чувства обрушивались грозой и ливнем, за которыми внезапно наступал полный штиль. Однако безмятежность сия была обманчива, полная мощных разрядов, она грозила в любой момент вызвать новую бурю, новое неистовство.

–  Мне не терпится, - говорил он.
– Я должен увидеть это.

–  Не сейчас, - уклончиво отвечала она.
– Слишком опасно.

–  Кто-то еще знает?

–  Мы можем навести на след.

Они стали любовниками через два месяца после первой встречи. Их знакомство долго было виртуальным и распалило воображение, жажду обладания друг другом, подстегиваемую жгучим ожиданием чуда, страшного и захватывающего приключения. Их интимная связь была странной… незавершенной, сдерживаемой… словно они боялись дать ей волю. Словно они понимали всю неосуществимость любви полной, безусловной и безраздельной.

–  Я ощущаю себя как Синдбад-мореход, сошедший с корабля на зачарованный остров, - признавался господин Войтовский.

–  Да, Леонард…

–  Ты существуешь наяву или только в моих снах?

Она смеялась, выскальзывала из его объятий и отворачивалась, уходила в себя.

***

Ева стояла перед зеркалом уже одетая, когда зазвонил телефон.

–  Славка!
– крикнула она.
– Возьми трубку, я опаздываю на занятия.

Она все еще давала уроки иностранного языка. Один-два клиента, желающие научиться говорить и читать по-испански, развлекали Еву, не давали потерять форму, попутно пополняя ее бюджет.

Сыщик

сидел за кухонным столом в мрачных раздумьях. Поиски Марины Комлевой зашли в тупик - в принципе, нормальный ход событий. Он же сам отвергал легкие дела, где было заранее понятно, что к чему. Ему подавай интригу! Сложную загадку для недюжинного интеллекта! А кто ищет, тот, как поется в известной песенке, всегда найдет.

–  Ты слышишь?
– крикнула из прихожей Ева.
– Телефон звонит!

Он нехотя поднялся, стряхнул оцепенение.

–  Всеслав, это вы?
– взволнованно спросил мужской голос.

–  Стас? Что-то случилось?

Господин Киселев со свистом вдохнул в себя воздух.

–  Ужас… кошмар!
– выдохнул он.
– Мы должны немедленно встретиться. Немедленно! Куда мне ехать?

–  Погодите…

–  Нет!
– взвизгнул молодой человек.
– Я не могу ждать! Это невозможно. Я вам звоню из машины.

–  Где вы сейчас?
– сдался Смирнов.

–  На Шаболовской… я плохо соображаю. Веронику убили! Понимаете, что это значит? Следующий - я!

–  Ка-ак?
– опешил сыщик.
– Не паникуйте, говорите спокойно. Кого убили?

–  Вы что, оглохли? Грушину! Веронику! Ве-ро-ни-ку! Зарезали…

–  Ева!
– крикнул Всеслав, надеясь остановить ее. Но в ответ раздался хлопок двери.
– Черт! Не успел. Это я не вам…

–  Я… не знаю, куда мне бежать!
– завопил Стас.
– Сделайте же что-нибудь!

–  Хорошо. Успокойтесь, остановите машину и посмотрите вокруг. Что вы видите?

В трубке раздавался шум, прерывистое дыхание.

–  Светофор… - хрипло произнес Киселев.

–  Отлично. Сверните с дороги в какой-нибудь переулок и ждите меня. Алло!

–  Да… я понял.

Через минуту Киселев доложил, где он находится.

–  Я выезжаю, - сказал сыщик.
– Если не попаду в пробку…

–  Лучше на метро, - умоляюще прошептал молодой человек.
– Я просто… умираю от страха. Мне даже не стыдно признаваться в этом.

–  Ладно.

Смирнов в мгновение ока оделся и выскочил из квартиры. Белое небо сливалось со снегом, которым замело город. В холодном воздухе клубились облака пара. По пути к метро сыщик позвонил Еве.

–  Когда ты освободишься?

–  Часа в три. Потом перекушу в кафе и поеду на «Щелковскую», надо расспросить, кто арендовал помещение. Это тепличное хозяйство не дает мне покоя, - сказала она.

–  Будь осторожнее.

Он не стал сообщать Еве о смерти Вероники. Сначала следует самому выяснить, что произошло. Может быть, Киселев поднял ложную тревогу?

Но Киселев ничего не придумал. Он сидел в машине ни жив ни мертв - бледный, с трясущимися руками.

–  Не знал, что у вас есть автомобиль, - улыбнулся Всеслав, наклоняясь к приоткрытому окошку.