Печать Индиго. В сиянии Зари
Шрифт:
– И куда это вы собрались, сударыня? – тихо напряженно осведомился он. Слава чуть отступила назад обратно в спальню и молодой человек вошел. Каблуки его высоких ботфорт эхом отчеканили шаги по паркетному полу. Знаком головы, приказав Ульяне выйти, Кристиан окинул взглядом Славу в изящном кокетливом медовом платье и чуть распахнутом легком полупрозрачном плаще. Его глаза, как и утром, описали несколько кругов по ее фигурке и остановились на губах девушки. Дождавшись пока горничная выйдет, молодой человек, лишь после того как за Ульяной закрылась дверь, снова повторил вопрос. – Так куда вы едите?
Слава моргнула несколько раз, и еле сдерживаясь, прямо посмотрела
– Сегодня у Любаши Артемьевой именины. Она моя подруга. Я обещала быть у нее на ассамблее.
Кристиан немного помолчал, а затем властно заявил:
– В данный час мне надо отъехать по делам. К семи я вернусь и смогу сопровождать вас к Артемьевым. Вам придется немного подождать.
– Я поеду одна, – перебила его нервно Слава, начиная закипать. – Поезжайте куда вам надобно, сударь. Я не нуждаюсь в вашем сопровождении.
Кристиан прищурился и жестко заявил:
– Молодая дама не имеет права выезжать одна, без сопровождения, и вы прекрасно об этом знаете. Или вы специально решили вызвать досужие сплетни?
– Вы же сами услали Гришу невесть куда! Он всегда был при мне и сопровождал везде.
После ее фразы брови молодого человека сошлись к переносице, а его взор стал страшен. Слава ощутила, что имя Гриши произвело эффект разорвавшегося ядра, и когда фон Ремберг начал надвигаться на нее медленным тяжелым шагом, испепеляя ее свинцовым взором, она невольно попятилась назад.
– Артемьев более не будет никуда сопровождать вас, сударыня, – процедил он словно приговор. – Потому что этот мальчишка с сегодняшнего дня уволен со службы, вам ясно?
– Что ж, воля ваша, сударь, – выпалила Слава порывисто, поняв, что зря заикнулась теперь о Грише и тем самым еще сильнее распалила недовольство фон Ремберга. – Но Любаша ждет меня к пяти. И мне надобно ехать немедля…
– Одна вы никуда не поедете, – угрожающе вымолвил молодой человек.
– Поеду! – непокорно заявила Слава и, сорвавшись с места, попыталась стремительно обойти высокую фигуру мужа и выйти из спальни.
Ей почти удалось сделать это и девушка, уже достигнув двери, на мгновение решила, что вновь выиграла этот спор. Но неожиданно какая-то сила подняла ее над полом. Кристиан уже в который раз за сегодня взбешенный ее непокорством, схватил Славу в охапку и, легко приподняв над полом, потащил прочь из спальни. Быстро опомнившись, девушка начала брыкаться, пытаясь вырваться из его сильных рук.
– Я предлагал вам верный путь благочестивой жены, но вы отказались. Теперь пеняйте на себя! – процедил он, закинув Славу к себе на плечо, как куклу и твердым шагом следуя по коридору.
Очутившись в своей мрачной спальне с деревянными панелями, фон Ремберг кинул девушку на кровать и быстро направился к окну. Умелым движением, закрыв на ключ ставни окон, он повернулся к Славе. Она была уже у двери, но молодой человек в два прыжка настиг ее и, вновь схватив в капкан жестких рук, потащил к постели. Кинув Славу на кровать словно мешок, он наклонился над ней. В следующий мгновение, Слава вскрикнула от неожиданности, ибо тремя резкими движениями Кристиан порвал на ней юбку и лиф платья.
– А это чтобы вы даже не думали о том, что можете попасть на ассамблею! – прочеканил он.
Слава видела, что его взор холоден и жесток. Его лицо было бесстрастным с мрачно горящими глазами. Еще несколькими яростными движениями он уничтожил великолепную прическу, которую придумала Ульяна. Густые волосы в беспорядке рассыпались по плечам.
– Что вы себе позволяете?! – взорвалась Слава, которой, наконец, удалось сесть на постели.
Фон Ремберг резко отстранился от нее, выпрямился, довольный произведенным беспорядком в ее облике. Через порванный лиф, была видна обнаженная полная упругая грудь девушки. Рукав платья болтался сбоку, а нижние юбки, порванные сильным движением, открывали его взору ее стройные изящные ножки в белых чулках и тряпичных туфельках. На волосах Славы, рассыпанных золотым покрывалом, еще держались некоторые цветы, украшая ее пряди.
– Вы, наверное, позабыли, что я ваш муж и ваш господин, – процедил фон Ремберг. – Посему оставляю вас здесь, подумать над своим поведением. Я наказываю вас, Светослава. Думаю, пара тройка часов под замком пойдут вам на пользу. Это следовало сделать уже давно…
Слава пыталась отдышаться от его дикой выходки и прикрыть свою обнаженную грудь руками, поджав губы от охватившей обиды. Она упорно испепеляла его непокорным нервным взором, но все же не дерзала слезать с его кровати, опасаясь нового нападения.
– Если вы думаете, что меня можно запереть, словно собаку, вы ошибаетесь! – выпалила она порывисто, дрожащими губами, пытаясь сдержаться, чтобы не заплакать от обиды.
Невольно замерев от ее слов, фон Ремберг напрягся, размышляя, как еще запугать эту гуттаперчевую девицу, чтобы она даже не помышляла спорить с ним впредь. Ведь ему уже до крайности надоело ее непокорство и то, что она постоянно пыталась избежать его общества, будь то верховая прогулка или бал.
В следующий миг молодой человек поймал себя на том, что как глупый юнец пытается рассмотреть ее обнаженные прелести более тщательнее. А его мысли вихрем закружились в странном хороводе, отмечая, что эта наглая девица невозможно хороша в эту минуту и наверняка могла бы соблазнить своими прелестями любого. Стремительно плотские желания завладели его сознанием, и Кристиан напрягся, внушая себе, что он непростой смертный. Его не может соблазнить какая-то там юная девица, хотя и невероятно смазливая. Нет, он не позволит, как утром околдовать его. Он не желает ее как женщину. Именно это начал внушать себе молодой человек, пока его лихорадочный взор метался по обнаженным прелестям девушки, которая безрезультатно пыталась прикрыться от него обрывками платья. Уже через секунду Слава проворно дернула покрывало на его кровати и, наконец, ей удалось скрыть свои обнаженные ноги и грудь от его жадного горящего взора. Только после этого хаотичные сладострастные мысли Кристиана остановились и его разум взял верх над его существом. Фон Ремберг осознал, что ему надо немедленно идти. Иначе он опоздает к Верховному, к которому он должен был отправиться еще полчаса назад. Но из-за этой девицы он был вынужден опять вести себя до крайности глупо, и устраивать всю эту трагикомедию.
– Мне надобно ехать. Но когда я вернусь, мы с вами обстоятельно поговорим обо всем… – глухо вымолвил Кристиан. Уже через миг он покинул свою спальню, заперев дверь на ключ.
Стремительно соскочив с кровати, Слава бросилась сначала к двери, а затем к окнам. Они были заперты и не поддавались. Оглядевшись, девушка отметила единственный подсвечник с тремя свечами, который тусклым светом озарял все пространство спальни фон Ремберга. Приблизившись к напольному зеркалу, стоявшему в углу просторной комнаты, Слава посмотрела на свое отражение и вскрикнула от ужаса. Некогда прекрасное платье представляло собой медовые обрывки ткани. И естественно никуда более не годилось. Бросив взгляд на волосы, девушка закрыла лицо руками. Она осела на пол и заплакала.