Печать льда
Шрифт:
Джейса обогнала Рина и взмахнула подолом платья. Олфейн поморщился и с некоторым усилием отвел взгляд от белых ног.
– Больно было… в пламени?
– Не-а! – завертелась перед ним раскрасневшаяся звонарка. – Уж по-всякому не больнее щипков! Я, правда, здорово трусила, но закрыла глаза, прошептала молитву Единому и сунула руку в огонь. А потом даже глаза открыла, боли-то не почувствовала! Только холод! А холод как раз от огня исходил! И камень, на котором огонь горит, холодный! И вот!
Девчонка снова подняла над головой руку и продолжила крутиться, развевая светлое выцветшее платье. Сразу несколько ребятишек, присвистывая, присоединились к ее танцу.
– Я тороплюсь, – отрезал Рин, протискиваясь между звонаркой и пыльной стеной.
– И ты ни о чем больше не хочешь меня спросить? – надула губы Джейса.
– Чтобы услышать еще какую-нибудь глупость? – бросил через плечо Рин.
– Стой! – выкрикнула девушка.
– Ну что еще?
Рин с раздражением обернулся. Раньше Джейса не позволяла себе произнести больше пяти-шести слов в его присутствии.
– Я не могу идти за тобой, – она едва не плакала. – Отец запретил мне уходить дальше, чем на три квартала от дома!
– И как же ты ходила к Кривой часовне? – удивился Рин.
– Камрет ходил со мной вчера! – выпалила Джейса. – Отец отпустил меня с Камретом. Он хороший!
– Не сомневаюсь. – Рин сплюнул под ноги.
– Подожди! – Девушка опустила руки. – Камрет сказал, что если ты женишься на клейменой и у тебя родится сын, то, возможно, дом Олфейнов останется тем, что он есть…
– И что из этого следует? – скривился Рин.
– Я клейменая и рожу тебе сына, – прошептала Джейса. – Я не уродина, у меня крепкая грудь, здоровое тело. Хочешь потрогать? Камрет сказал, что я даже красива! Я все еще девственница, Рин.
– Послушай, – невольно отшатнувшись, Олфейн постарался говорить медленно и негромко, потому что этажом выше уже заскрипели деревянные рамы, да и стук молотов и визг пил вроде как начали затихать. – Я благодарен Камрету за участие в моей судьбе. Я тепло отношусь к твоему отцу, Шарб без сомнения подтвердит это в любой момент. Я числю тебя среди самых близких мне людей… Но из этого вовсе не следует, что я собираюсь взять тебя в жены!
– Почему? – Глаза Джейсы наполнились слезами.
– Причин предостаточно, – скрипнул зубами Рин. – И то, что ты слишком мала, не главная из них. Если я решу спасти свой дом таким образом, ты мне не подойдешь!
– Я недостаточно красива? – подняла брови Джейса.
– Ты слишком глупа! – прошипел Рин, но тут же примирительно замахал руками, потому что слезы ручьями хлынули из глаз девушки. – Я не хотел сказать, что ты дура, вовсе нет, но ты не понимаешь самого главного!
– Что же это – самое главное? – всхлипнула Джейса.
– Мне нужна не красавица, – вздохнул Рин. – Может быть, даже совсем не красавица. Мне нужна девушка из богатой и сильной семьи, потому что в другом случае я не дам за жизнь собственной жены и пучка погасших огненных игл! Ее убьют при первых же признаках, что она понесла ребенка. Или еще раньше!
– Да? – Джейса высморкалась в тряпицу. – А в городе говорят, что опасаться надо тебе! Что твой дядя справедливо зол на тебя! Говорят, что ты нашел опекуна на стороне, забыв о том, что у тебя остался близкий родственник. Ты оформил сделку в Кривой часовне, и теперь твой дядя рыщет по всему городу.
– Чего же он ищет? – нахмурился Рин.
– Твоего опекуна! – развела руками Джейса. – Ведь после обряда у него на пальце должно было остаться кольцо магистра. Конечно, если он не отрубил его себе вместе с пальцем! У тебя-то кольца ведь нет? Говорят, что ты, наверное, нашел какого-нибудь пьяного охотника и сделал его своим опекуном, а потом он протрезвел, увидел кольцо на пальце, а когда понял, что за счастье ему привалило, то забился в какую-нибудь дыру. Или вовсе ушел в Погань, но долго он там не продержится! Стражники твоего дяди ходят по трактирам и в городе, и в Поганке, и в Диких поселках. Фейр найдет твоего опекуна, Рин, и убьет его!
– Тогда я найду другого! – напряг скулы Олфейн.
– Неужели? – Джейса вытерла последние слезы. – А перстень? Фейр наверняка заберет его себе, а без перстня никто не засвидетельствует опекунство!
– И что же мне делать? – прищурился Рин.
Он едва сдерживал себя: еще не хватало выслушивать советы звонарки!
– Мой отец не сможет быть твоим опекуном, – вздохнула Джейса. – Он не клейменый и не собирается приближаться к поганому огню. Но выход есть. Если наш брак скрепит настоятель Храма, тогда он возьмет ответственность за нашу семью и за твой дом, Рин.
– И это тебе посоветовал Камрет? – Рин побледнел от ярости.
– Нет, – улыбнулась Джейса. – Это я сама узнала. Я ходила на службу в Храм, чтобы получить благословение на клеймение. Без него женщин не допускают к священному огню! Вот и разговорилась со жрецом. Он очень добрый! Он сказал, что если ты согласишься, то Храм не только станет опекуном над домом Олфейнов, но и погасит все его долги! И всего-то за двадцать лет магистрата. Двадцать лет! Как раз родится и вырастет наш сын, и…
– Джейса, – Рин говорил шепотом, но этот шепот больше напоминал сдавленный до шипения крик, – скажи мне, что ты сейчас чувствуешь? После клеймения, что ты чувствуешь?
– Ничего. – Девушка потерла запястье. – Так, пустота какая-то поначалу чудилась в животе и в груди, но я уже привыкла. Знаешь, было такое ощущение, что я превратилась в песочные часы, и из меня тонкой струйкой вытекает песок. Смешно, правда?
– Смешно, – кивнул Рин. – Если что и вытекает из тебя в виде песка, то это мозги из твоей очаровательной головы! Запомни то, чему меня учил отец: что бы ни попало в руки к храмовникам, они этого не выпустят никогда! А если они дают тебе медный грош, готовься расплачиваться золотом. Иди домой, Джейса. Не сомневайся, если я все же решусь на союз с храмовниками, я приду к тебе.