Печать Медичи
Шрифт:
Под именем Маттео я и приехал в Перелу. Я был счастлив в семье дель Орте, полюбил их всей душой и очень боялся открыть им правду, думая, что, узнав обо всем, они прогонят меня. Когда мы уехали оттуда, я считал, что нахожусь в полной безопасности, и не предполагал, что Сандино выследит меня и там. Но когда я был в Сенигаллии, то случайно услышал от людей Сандино, что готовится налет на Перелу. Поэтому помчался как можно скорее в Перелу, чтобы предупредить их. Но я опоздал. Значит, в том, что случилось с этой семьей, виноват я, и только я. Поэтому я не заслуживал того,
— Когда бандиты обыскивали крепость твоего отца, они искали не Паоло, — сказал я ей. — Мальчиком, которого они искали, был я.
— Кое-что из рассказанного тобой, Маттео, я уже знала, — спокойно произнесла Элизабетта.
Я уставился на нее:
— Откуда ты могла это узнать?
— У меня было много лет на то, чтобы поразмышлять о том, что случилось с нашей семьей, — ответила она. — Во всем этом всегда присутствовала какая-то тайна. Пока мы с Паоло не добрались до Милана, я не могла обдумать все как следует, но после того, как мы поселились в дядином имении, стала перебирать в памяти все события, которые с нами произошли. Я думала о том, что сказал нам тот монах в госпитале в Аверно, а потом сопоставила это с информацией, которую он прислал мне позже, в письме. Ведь люди, которые напали на крепость, не называли Паоло по имени. Они спрашивали о каком-то мальчике. Так я постепенно пришла к выводу, что мальчиком, которого они искали, был ты, Маттео. Кроме того, — она сделала небольшую паузу, — я прочла бумаги, оставленные твоей бабушкой. Они были в том ящике, который ты передал мне вместе с книжкой рецептов.
— Бумаги?
— Да, — ответила Элизабетта. — Она…
И в этот миг в главную дверь яростно заколотили:
— Открывай! А ну, открывай!
— Это храм! Святое место! — громко запричитали люди. — Храм!
Послышался глухой стук тарана и треск ломающегося дерева.
Какая-то пожилая женщина взобралась на окно и крикнула тем, кто был снаружи:
— Это церковь! Здесь укрываются только женщины и дети!
— Идите в город и берите все, что хотите, а нас оставьте в покое!
— В церкви солдаты! — крикнули с улицы. — Мы видели, как они входили!
Женщина посмотрела на меня, а потом крикнула тем, кто снаружи:
— Солдаты были ранены и уже умерли. Остались только женщины и дети!
Вдруг старик, сидевший рядом с Элизабеттой, встал и показал на меня:
— Эй, ты! Выходи и сражайся. Оставаясь тут, ты подвергаешь опасности нас всех!
Снова заработал таран.
— Я выйду, — сказал я.
— Нет! — воскликнула Элизабетта. — Это просто уловка, чтобы заставить нас открыть дверь. Потом здесь начнется погром.
— Я выберусь через колокольню, — сказал я, а когда она начала возражать, добавил: — Похоже, там толпа мародеров, а вовсе не солдаты регулярной армии. Может, мне удастся увести их отсюда.
— Маттео, если ты выйдешь, то погибнешь!
— Да! — согласился я. — Но зато ты, может быть, останешься жива.
— Ради этого не стоит жертвовать собой!
— Не только ради этого, — сказал я. — Взгляни на
Я показал на детей, притулившихся рядом с женщинами и стариками. Это были в основном крестьяне и рабочие, слишком бедные для того, чтобы приобрести оружие и защитить себя, слишком слабые, чтобы вовремя бежать или заплатить выкуп.
— Ради их всех!
Мы отправились на колокольню и залезли по деревянным лестницам на самый верх. Я снял веревку с одного из колоколов.
— Я спущусь по веревке, — сказал я Элизабетте. — Когда буду внизу, обрежь веревку или быстро подними ее. Иначе они смогут сами по ней забраться.
Она взяла мое лицо в ладони и поцеловала меня.
— Помни! — сказала она. — Ты мой брат, и, кем бы ты ни был, что бы ни сказал и что бы ни сделал, ничто не заставит меня думать о тебе плохо.
Я поскорей отвернулся, чтобы мы оба смогли сдержать слезы.
Потом я закрепил веревку, сбросил ее вниз и, перебирая по ней руками, начал спускаться.
Футах в десяти от земли я посмотрел вниз. Окружавшие площадь здания были охвачены пожаром, и повсюду сновали группы солдат, тащивших трофеи. Толпа перед церковью на время прекратила штурмовать дверь. Они не заметили меня, в противном случае непременно бросились бы ко мне и растерзали меня. Я соскользнул на землю как можно быстрее и дернул веревку, чтобы Элизабетта ее отрезала или втащила наверх.
Вытащив меч, я побежал к входной двери. И тут же увидел, почему ее прекратили таранить. На ступеньках, лицом к лицу с толпой мародеров, стояли двое. Один, в красной сутане, был кардинал Джованни де Медичи. Второй, с мечом в руке, — Якопо де Медичи.
Увидев меня, Якопо де Медичи вытащил из-за пояса пистолет.
Глава 88
Я замер. На таком расстоянии меч перед пистолетом бессилен.
— Сюда! — крикнул он мне. — Возьми это и вставай рядом с нами!
Я уставился на него, как идиот.
— Ко мне, Маттео, или как ты там себя называешь! Скорей!
В несколько прыжков я оказался рядом с ним и взял у него пистолет.
И как раз вовремя, потому что толпа, видя, что их внимание что-то отвлекло, ринулась вперед.
Кардинал Джованни де Медичи был здоровенным толстяком и в своей сутане казался огромным красным пятном, загораживавшим дверь.
— Стойте! Остановитесь! — взывал он. — Именем Господа нашего, именем Ватикана и Папы Римского приказываю вам отступиться от этой обители Божьей!
Но выпущенного дракона уже не посадишь на цепь. Запах крови лишил этих людей разума. Они жаждали золота, добычи, женщин. Они жаждали убивать. Усмирить их было невозможно. Толпу безумцев не остановить ни мольбой, ни уговором.
— Слушайте, люди! — громыхал кардинал. — Любой, кто переступит этот порог, будет обречен на месть Медичи!
На какой-то миг угроза сдержала толпу. Но было видно, что еще секунда — и она разорвет нас на клочки.
Вместо того чтобы отступить назад, Якопо де Медичи сделал несколько шагов навстречу толпе и обратился к двум или трем людям, стоявшим впереди остальных.