Печать Сансары
Шрифт:
Я покачал головой и продолжил свое блуждание.
Наконец, наступило главное событие, и мы все вошли в театр. На сцене доминировала массивная каменная глыба на приподнятой платформе, медленно вращающаяся, освещенная линиями света, нарисованными вокруг потолка оттенками оранжевого и желтого.
На сцену вышли четыре артиста, каждый занял позицию. Они поклонились публике, затем превратили свою силу в косы красного, оранжевого и желтого света, которые начали вращаться вокруг них с искусным контролем, по два лезвия на каждого артиста.
Музыка пульсировала фоном в такт их движениям. Это был почти танец, когда они двигались вперед и назад, пересекаясь друг с другом впереди и позади друг друга, поскольку каждый из них сосредоточился на своей задаче, но не сталкиваясь ни со своими телами, ни с силой.
Постепенно блок начал обретать форму.
Появились горы, затем они превратились во все более четкую картину. Были вырезаны овраги, реки прорезали нижние участки и за край участка. Весь край превратился в речной овраг, неровный и какой-то знакомый.
Пока они продолжали двигаться по вращающейся сцене, у меня чуть не закружилась голова от осознания этого. Это была сама Ада. Вся территория высечена с невероятной точностью. Горный хребет высотой по пояс, который идеально повторял реальность снаружи.
И они не остановились на достигнутом. Города начали обретать форму, крошечные здания отбрасывали крошечные тени, когда резьба вращалась в свете фальшивого солнца над головой. Шахты, центральные города и дороги, крошечные отдельные деревья. Я смотрел, как они делают это прямо у меня на глазах, и все еще с трудом верил в это.
Затем двое художников с оранжевой силой прекратили работу и на мгновение ушли, вернувшись с меньшей коробкой камней. Они стояли в стороне, вне поля зрения. Каждый выбрал камень, а затем своей силой держал его перед собой, вращая все быстрее и быстрее. Камни начали искажаться, рассыпаясь в порошок, но прежде чем я смог понять, что они делают, мое внимание снова вернулось к главной центральной резьбе.
Пользователь огня начал нагревать все это.
Он засветился по краям, когда он провел по нему бесформенной массой силы желтого пламени, а затем двое других шагнули вперед. Их камни полностью разрушились, оставив лишь плавающее скопление пыли. Они направили его на светящиеся секции с идеальной точностью, и он тут же растворился в светящемся целом. Они продолжали в том же духе некоторое время, двигаясь по резьбе сразу за мастером по огню.
Я не обращал внимания на пользователя красной силы, но теперь понял, что он стоит позади резьбы и что-то делает с дюжиной быстрых крошечных лезвий, которые мелькают в воздухе перед ним. С этого ракурса я не мог разглядеть, что именно это было.
Затем первые части работы начали остывать, и раздался слышимый вздох, когда мы поняли, что они делали.
Реки были голубыми и серебристыми, по которым рябили настоящие волны. Поверхность гор изменилась, из ровной однородной серой в богато текстурированную имитацию реальности. Вместо того, чтобы просто иметь форму Ада, теперь он выглядел как Ада. В яблочко. Я мог бы взлететь прямо сейчас, и, глядя вниз, я клянусь, что это идеально соответствовало бы резьбе.
Колористы закончили свою работу, и все четверо отступили. Огни засияли, открыв полностью законченную резьбу во всей красе.
Если бы я не наблюдал всю процедуру, я бы поклялся, что они просто уменьшили часть реальности, чтобы поместить ее перед нами.
Аплодисменты были оглушительными. Я услышал, как кто-то сзади сказал:
— Вот как мы это делаем!
Я аплодировал так же сильно, как и все остальные, чувствуя себя как дома больше, чем на любом другом мероприятии. Что-то в Аде говорило со мной так, как не говорили другие «семьи». Мастерство создания и исполнения было чем-то похвальным, чем-то, что я стремился воспроизвести.
Когда я закончил этот просмотр, у меня не было плана, что делать дальше. Но теперь, подумал я, мог бы переехать сюда.
«Чистая красота создания чего-то такого великолепного…»
Впервые быть Дитрием больше не было бременем. Возможно, это также может быть новое начало. Второй шанс определить, кем я хочу быть.
Впервые с тех пор, как я осознал всю глубину проблемы, в которой оказался, я по-настоящему надеялся на будущее.
Глава 33
Игра в мар
После того, как «праздник» закончился на такой высокой ноте, я с оптимизмом направился к Кату. Конечно, у меня была неминуемая угроза, что Юра появится через два дня на еще одну тренировку, но, с другой стороны, у меня еще было два дня до этого.
Два дня, когда я даже не беспокоился о попытках найти Арна Ада, два дня не был в центре внимания, два дня просто сидел в последней квартире «третьего» и говорил о судьбе мира.
В общем, расслабляющая и приятная перспектива.
Во второй день предстояла обратная игра, на которую я решил пойти. В прошлой жизни я не особенно интересовался спортивными событиями, но, увидев мастеров силы Ады и их невероятные творения, мне не терпелось увидеть, как еще можно использовать эту силу в конструктивном плане.
Слишком долго мое впечатление о силе было окрашено насилием и страхом. Конечно, его также можно было использовать для полета и защиты от насекомых и холода, но такое обыденное использование не имело такого же влияния, как разговоры о войне и смерти, вторжениях и потенциальном разрушении домов из-за городских споров. И идея Юры с тренировками ничем не помогла.
Может быть, приятный расслабляющий день, проведенный за наблюдением за популярной игрой, поможет еще больше разнообразить мои мыслительные ассоциации, избавив их от насилия.
Арн отказался присоединиться ко мне, решив вместо этого остаться дома и сосредоточиться на своем исследовательском проекте. Я без труда добрался до арены. Ката, казалось, очень гордился своей ареной для мара, она была четко обозначена и ярко освещена полной спектральной радугой. Хотя, естественно, радуга была более ярко окрашена в фиолетовый и голубой цвета, чтобы соответствовать цветам их дома.
Я был удивлен, обнаружив, что сама арена представляла собой лабиринт из сотен движущихся стен, которые медленно поднимались и опускались, перемещались из стороны в сторону или вращались на месте. Любую отдельную стену было достаточно легко предвидеть, но, когда все они двигались одновременно, предсказать стало почти невозможно. Каждые несколько секунд одна из стен меняла свое поведение, переключаясь с одного типа движения на другой.