Печать Сумрака
Шрифт:
– Верно, капитан очевидность! – сказал я. – Но воспользоваться этим так и не удалось. Некоторые Иные практиковали всю жизнь воздержание, другие напротив – устраивали оргии каждый день. Кое-кто дошел до пересадки себе семенников.
– Обезьяньих? – блеснул Алексей эрудицией.
– Нет, человеческих. Но на силу Иного это все-таки влияние не оказывает.
Алексей задумчиво покивал. Потом сказал:
– Ну и хорошо. Было бы обидно, если бы требовалось воздержание. Или наоборот. Получилось бы вроде секса по приказу… Так что, мы
– Нет, всех, – сказал я. – У меня же… пятый уровень. Как-нибудь постараюсь определить.
– Пятый – это здорово, – вздохнул Алексей. – Мы как, пойдем по классам? Или знаете что, можно внушить директору, чтобы всех детей собрали в актовом зале…
– Сделаем проще, – сказал я. Затянулся последний раз сигаретой и выдохнул дым в сторону школы. Сантиметрах в десяти от моего лица дым исчезал, растворялся. Окурок я аккуратно забычковал и бросил в урну – вспомнил, что привычка сжигать окурки крошечными файерболами уже кем-то высмеивалась как отличительная черта Антона Городецкого…
– И что? – не понял Алексей.
– Сейчас…
В школе тревожно зазвенел звонок. Потом противно завыла сирена.
– Пожарная тревога, – сказал я. – И детям, и учителям полезно потренироваться. Сейчас выбегут на улицу – и мы внимательно на них посмотрим…
– Так вот вы зачем с утра тучи разгоняли! – обрадовался Алексей. – Чтобы дождя не было?
– Правильно, – кивнул я. – Ну зачем нам доводить ни в чем не повинную школоту до простуды?
В первых двух школах Иных не было. Ну или я не смог их выявить – ведь помимо наблюдения за взбудораженными, радостными от прерванного урока школьниками мне приходилось следить еще и за Алексеем.
И в профтехучилище электриков Иных не было – кроме давно инициированного вампира-преподавателя. Печать у того была на месте, судя по ауре, он давным-давно не охотился – так что придраться было не к чему. Хороший вампир. Годный.
А вот в третьей школе мы нашли потенциального Иного. Причем нашел его не я – позор мне! – а Алексей. Пока я пялился на учащихся, рискуя быть заподозренным в педофилии, Алексей посмотрел сквозь Сумрак на учителей. И обнаружил ауру потенциального Иного у пожилой женщины, завуча младших классов.
– Молодец, – признал я. – Вот что называется «зашоренность мышления» – велели искать среди детей, я на взрослых и не смотрел! Молодец!
– Пятый уровень, не меньше, – гордо сказал Алексей, взирая на женщину. Та строгим голосом отчитывала какого-то мелкого ученика, понурившего голову и ковыряющего ботинком асфальт.
У завуча на самом деле был честный четвертый уровень. Но я это говорить не стал – мой якобы пятый уровень не позволял иметь таких точных данных. Так что мы просто заполнили стандартный бланк об обнаружении потенциальной Иной (на мой взгляд – скорее Темной, как это часто бывает с учителями, но это уж пусть ломают головы сотрудники самарского Дозора) и пошли перекусить.
– Повезло женщине, – сказал я, когда мы сели в кафе (плохоньком, при гостинице было лучше) и принялись ковыряться в унылого вида «мясе по-французски», при виде которого любой француз навеки потерял бы аппетит. – Она думала, кроме климакса, ее уже ничего интересного не ждет, а тут бац – станет Иной!
Алексей ответил не сразу, но все-таки ответил. Не глядя мне в глаза, но твердо.
– Зачем вы так, Антон? Она, может, наша будущая коллега. И в любом случае – Иная. Да хоть бы и человек… зачем вы о ней так грубо? Мы же Светлые…
Мысленно я поставил Алексею еще один плюсик: «годен». Конечно, пройдет пять—десять лет… в крайнем случае – пятьдесят, и Алексей обрастет таким житейским цинизмом, что грубая шутка про климакс пройдет совершенно незамеченной. Но это потом. А начинающий Светлый Иной обязан реагировать на такие грубости… вот именно так, как Алексей и среагировал.
– Извини, – искренне сказал я. – Что-то меня расстроило сегодня. Может, и эта женщина… ты заметил, что она скорее Темная?
– Заметил. Но ведь это можно скорректировать?
– Конечно. Поймать ее в благостном и доброжелательном расположении духа… Ну, нас всех так ловили.
Алексей поморщился.
– То есть я мог бы быть Темным. И вы могли бы быть Темным. И Гесер с вашим тезкой…
– Каким тезкой? – не понял я.
– Городецким.
Блин. Все-таки я и впрямь становлюсь довольно популярной фигурой среди Светлых! Или вообще среди Иных? Хотя чему я удивляюсь? Муж Высшей, отец Абсолютной волшебницы. Ставший Высшим вопреки всему, да еще в столь юном для Иного возрасте.
Конечно – популярен.
– Все могли бы, – сказал я, лихорадочно соображая, мог ли самарский Светлый седьмого уровня видеть мое полное досье – с фотографиями. По всему выходило, что не мог. Но парень он не глупый, если сопоставит одинаковые имена и возраст, да еще и аналогию между фамилиями (вот же как подвел Евгений Евстахович, назвал бы меня Сидоровым – и никаких проблем!), то будет очень неудобно.
– И тогда мы бы сидели с вами и радовались, что мы Темные, – сказал Алексей. – Обидно это. Должна быть какая-то возможность цвет менять… или выйти из противостояния.
– Выйти тебе никто не мешает, – сказал я чуть более резко, чем стоило. – Живешь жизнью обычного Иного, медленно растешь в Силе. Радуешься. Прекрасная человеческая жизнь, но без человеческих проблем. Никто не обязан всю жизнь проводить на войне.
– Неинтересно, – сказал Алексей. Похоже, он на эту тему давно думал. – Знать, что вокруг тебя – такое… настоящее. И жить как мещанин?
Я мысленно поставил ему еще плюсик.
А потом подумал и поставил второй. За слово «мещанин».
В общем-то сомнений у меня уже не было – из Алексея получался хороший дозорный. Может быть, не хватающий с неба звезд, но хороший.