Печорный день (сборник)
Шрифт:
— Леший тебя задави, — шипела Баба Яга, — еще и телефон звонит! — Она изловчилась, почесала кончик носа щетинистым подбородком.
Остальное было легче. Войдя в избушку и тщательно заперев дверь, Баба Яга вытряхнула из мешка мальчика и девочку, а из карманов щенка и котенка.
Девочка схватила щенка, мальчик — котенка, и, прижавшись друг к другу, все четверо стали смотреть на Бабу Ягу. Им почему-то не было страшно. А Бабе Яге было почему-то скучно.
Тут за печкой опять затарахтело, и Баба Яга заковыляла
— На-роге-по-бороде-отвесили-уши, — сказала Баба Яга в трубку.
Мальчик с девочкой и щенок с котенком услышали, как в ответ на ее слова в трубке невнятно заухало, захрюкало, засвистело, закукарекало.
— Ни это, ни это, ни это! — закричала Баба Яга в трубку, как будто застреляла из пулемета. — Не свисти, не свисти! Ни это, не хрюкай! Я еще ступу не помыла. Не ухай. Из командировки приехала.
— Ясно, из отдела кадров, — сказал мальчик тоном соседа по квартире. И добавил тоном пионервожатого: — Давай играть!
— Игрушек нет, — сказала девочка тоном заведующего магазином.
Они впервые попали в такую непривычную обстановку и не могли из-за неловкости разговаривать своим тоном. Даже котенок пытался вилять хвостом, а щенок — мурлыкать.
— Что, один день? Что, один день? — кричала Баба Яга тем временем в телефонную трубку. — День приезда и день отъезда — два дня!
— Хулиганистая девушка, — сказал мальчик тоном сочувствующего пассажира.
— Нервная, — сказала девочка тоном уставшей кондукторши и добавила неопределенным тоном: — Есть хочется.
— Мне тоже! — согласился мальчик своим тоном.
Котенок замурлыкал, щенок завилял хвостом, потому что они тоже захотели есть и тоже уже вполне привыкли к непривычной обстановке.
— Докладную напишу, заявление подам! — яростно угрожала Баба Яга неведомому слушателю. — Лихоманку подошлю. Будь здоров, дорогой! Ухо-на-завяз.
Баба Яга еще немного потопталась за печкой и вышла, завязывая на тощем животе лямки засаленного байкового халата.
— Может, у меня насморк? — бормотала она, подозрительно принюхиваясь. — Обратно же псиной и кошатиной пахнет. Чую. А вот русского духу нет. — Баба Яга злобно посмотрела на мальчика с девочкой.
— Так вы это кто? — спросила она. — По национальности.
— Мы над этим не думали, — ответили дети тоном воспитательницы детского сада и своим тоном добавили: — Мы хотим есть!
Баба Яга топнула костяной ногой. А как только она топнула, на столе перед детьми появились тарелки с манной кашей, а под столом — мисочки с залитым молоком накрошенным хлебом.
Котенок и щенок тотчас же принялись лакать. А дети, пользуясь отсутствием воспитательницы и непривычной обстановкой, к которой они уже привыкли, проделали сначала с ложками все непозволительные манипуляции и только тогда стали есть манную кашу.
Баба Яга смотрела на детей и прикидывала, нужно ей чего-нибудь говорить или не нужно. Хотела даже сказать: «Намаялись, сердешные!», но спохватилась, что за такие слова ее как Бабу Ягу могут совсем дисквалифицировать, и ничего не сказала.
А дети, как только справились с кашей, стали по-запрещенному болтать ногами, по не менее запрещенному стучать ложками по столу и по самому строжайше запрещенному кричать капризным тоном:
— Дежурный, компот давай! Компот давай!
Баба Яга топнула костяной ногой, и на столе появились стаканы с компотом, а под столом блюдечки с абрикосовым желе.
Щенок ткнулся в желе носом и попятился. Он пятился до самой стены. Там он сел и стал удивленно смотреть на желе, подняв одно ухо и опустив другое. Потом заморгал, вытянул передние лапы, положил на них голову и уснул, так и не опустив одного уха.
Котенок осторожно понюхал желе в своем блюдечке, понюхал желе в блюдечке у щенка, отвернулся и пошел к печке, тщательно отряхивая на ходу лапы. Дойдя до печки, он не стал даже вспоминать про желе, а вспрыгнул на лежанку и сейчас же уснул. Укладывался он уже во сне.
Дети доели компот и сгрызли все просто вредные, вредные-развредные и вредные-пере-перевредные косточки, а Баба Яга никак не могла вспомнить, что нужно делать дальше.
Тогда мальчик и девочка сказали Бабе Яге тоном дворника:
— Теперь, значит, раз: читатель должен знать, и, значит, два: детский сад должен знать. Ради бога! (Дворник всегда говорил: «Ради бога»), — и своим тоном добавили: — Мы хотим спать!
Баба Яга топнула костяной ногой в третий раз, и на месте стола появились две кроватки. Мальчик и девочка сейчас же очутились в них раздетыми и тотчас же уснули.
— Леший тебя раздери, — как по писаному удивилась Баба Яга. — Теперь им будет сниться детский сад, а читатель узнает, как они сюда попали.
Она достала с полки чашку с кофейной гущей и стала смотреть в ней, как в телевизоре, что снится мальчику с девочкой и щенку с котенком.
Воспитательницей детского сада была тетя Зина — Евдокия Ивановна. Тетей Зиной ее звали дети, а дворник и другие взрослые — Евдокией Ивановной. Но она сама ничем не подчеркивала различия между детьми и взрослыми и со всеми разговаривала тоном воспитательницы.
Так же она разговаривала и с милиционером, который пришел в детский сад и спросил:
— Здесь пропали дети?
— Вытрите, пожалуйста, ноги! — ответила Евдокия Ивановна.
Милиционер безропотно покрутился на малюсеньком коврике и попытался уточнить:
— Мальчик и девочка?
— Снимите головной убор, — охотно ответила Евдокия Ивановна.
Милиционер снял фуражку и, продолжая добиваться своего, намекнул:
— Не из этой случайно комнаты?
— Садитесь! — распорядилась Евдокия Ивановна, оставив без внимания намек милиционера.