Педагогическое наследие
Шрифт:
В последнюю неделю сезона часто слышишь, как силком навязанные незадачливые друзья грозят:
— Погоди, вернешься в Варшаву, уж я тебе отплачу.
35. Я был свидетелем отчаянных усилий определенной группы лиц открыть детские клубы в Варшаве. Я читал и книжечку с отчетом о предпринимаемых в том же направлении попытках в Москве {21} . Одна и та же ошибка вызывала одни и те же трудности. Когда школьники потребовали исключения хулиганов, заведующая школой сказала с упреком:
21
Я.
«Мой сынишка играет с ними, а вы не желаете; нехорошо!»
Ее сынишка мог играть: его не изобьют, когда он вечером будет возвращаться с работы домой, и ему никто не крикнет: «Эй, ты, что это за краля с тобой?», когда пойдет в воскресенье с двоюродной сестрой в костел; к нему не пристанут: «Одолжи гривенник на папиросы».
Если ее сынишка пойдет с мамой и тетей на прогулку и к нему подбежит маленький оборвыш, а тетя в ужасе спросит: «Откуда у твоего Антося такие знакомства?», мама тоном превосходства ответит: «Это его товарищ по клубу» — и посмеется над богобоязненной отсталостью старой тетки.
Но мать — работница совершенно справедливо испугается и станет остерегаться такой дружбы.
Если взрослый рабочий вправе не желать дружить с пьяницей или вором даже не потому, что опасно, а просто потому, что марает доброе имя, сын рабочего вправе, более того, обязан избегать дурной компании.
А если хулиган лишь прикидывается хорошим, чтобы благодаря случайной встрече проникнуть в среду таких ровесников, к каким он иначе не попал бы? Чтобы извлечь выгоду из знакомства?
Допускать товарищеские отношения между детьми, совершенно разными по своим нравственным качествам и жизненному опыту, кого лишь бедность объединяет в одну среду, — это значит вовлекать какую — то часть из них в дурную компанию, легкомысленно испытывать их моральную стойкость.
36. Я настаивал:
— Играйте вместе.
Подзадоривал:
— Вас тридцать, а он один. Значит, вы все не можете исправить одного, а он один испортит вас всех?
— А что мы должны делать, чтобы его исправить? Он не хочет с нами играть, а соглашается, так всю игру расстраивает.
Правы были дети, не я.
Лишь значительно позже я понял, что, если воспитатель хочет держать вместе с обычными детьми детей безнравственных, на нем лежит вся ответственность и обязанность за всем следить. Детям этот труд не под силу.
Даже самое, казалось бы, прекрасное теоретическое положение должно быть подтверждено. Даже самая очевидная истина, если она трудно применима на практике, должна быть добросовестно критически пересмотрена. Мы значительно опытнее детей, мы многое знаем, чего дети не знают, но что они думают и что
чувствуют, они знают лучше нас.
Если ребенку чего — либо хочется, а почему — он не говорит, он или скрывает истинную причину, или не вполне ее сознает. Искусство воспитателя в том и заключается, чтобы узнать, порой догадаться, часто доискаться этих полуосознанных
— Тут что — то кроется, — чем чаще воспитатель так думает, тем он быстрее будет совершенствоваться и тем вернее избежит ошибок, вытекающих из ложных теоретических положений.
37. Я навязывал детям общество разболтанных, физически неполноценных или несимпатичных ребят.
Это было бессмысленно.
Ребята играют в горелки. Слабосильный ребенок не умеет ни убегать, ни ловить. А нечестный нарочно будет так убегать, чтобы его быстрее поймали, он сам хочет гореть. Если ты заставишь ребят играть с ними, ребята будут их избегать, не станут ловить.
Да и вообще кто из взрослых сядет играть в карты с шулером или таким, который не умеет играть?!
Вы даете мячик, но с условием, что и тот будет играть. Надо ли удивляться, что ребята неохотно идут на это? И можно ли их винить за то, что чувствуют к нему неприязнь? И не побьют ли, если из — за него проиграют, и кто тогда будет виноват?
Забота о детях этого типа требует большого такта. Надо следить не только за тем, чтобы их не обижали, но чтобы и они никому не мешали.
«Вечно его дожидайся. Вечно он игру расстроит. Опять из — за него воспитатель на нас сердился: что — то запретил, отобрал, чем-нибудь пригрозил».
В первом сезоне я вел целые бои из — за какого-нибудь растяпы, во втором с умилением наблюдал, как величайший забияка взял добровольно под защиту самого тихонького мальчика.
38. Не пренебрегай!
Мальчишки играли в камушки. Игра эта была известна детям бедняков еще в древнем Риме. Играющий кидает на стол или на пол пять камушков. Потом он подбрасывает один из камушков и, прежде чем его подхватить, должен быстро схватить со стола один из четырех остальных. Есть несколько степеней трудности. Для этой игры нужна ловкость и пять небольших камушков.
Жалобы, что кто — либо забрал один или все камушки, повторялись беспрестанно. Я в то время был противником жалоб.
— Мало тебе тут камней? Найди другие.
Три ошибки сразу.
Во — первых, у каждого есть право на собственность, хотя бы это был самый пустяковый, не имеющий никакой цены предмет. А что убыток легко возместить, ничего не значит. Пусть тот, кто забрал мои камушки, ищет себе другие.
Тот, кто взял их, поступил явно безнравственно, по меньшей мере, несправедливо: присвоил чужую собственность.
Я сам попробовал играть в камушки и убедился, что не все камушки одинаково удобны. Слишком круглые, когда их бросаешь на стол, чересчур разлетаются, а слишком угловатые ложатся чересчур кучно.
Для игрока пять подобранных по форме и цвету камушков все равно, что пять коней одной масти и роста, пять жемчужин в колье, пять натасканных охотничьих собак.
Всегда найдутся свидетели, которые видели, помнят, подтвердят, чьи это камушки. Справедливость была на стороне ребят.
39. «Он оскорбил мою мать». После длительного колебания: «Он назвал меня сукиным сыном». Как воспитатель я обязан знать, что не один отец награждает подобным эпитетом насолившего ему фабричного мастера или домовладельца, когда тот не хочет ему чинить печку.