Пегас в помощь, или Как с помощью асан Бабы Йоги выйти замуж

В некотором царстве, в некотором государстве, а вернее сказать, в княжестве, жила- была девица-красавица. И такая печальная, что печаль её не заесть, не запить, никаким зельем не заворожить, а всё потому, что не брал её никто замуж…

Сквозь узоры берёзовых листьев проглядывало рваными лоскутками небо. Шуршали под ногами некошеные травы, нашёптывали: «Прошлое прошло. Грушшно. Шебурши ишшо!»

Присела красна девица на бережок пруда. Котомку

– Эх, бедная я, несчастная, не везёт мне в жизни, не везёт в любви! Утопиться, что ли?

Упала горькая слеза на зеркальную гладь. И ещё одна. И ещё.

– Эй, девица! Чего разнюнилась? Или топиться собралась? Давай, смелее! Давно гостей у меня не было!

Не успела девица как следует разглядеть скороговорную русалку, а та уже тащит её за ногу под воду! Бульк! Всплеск! Фонтан над гладью воды! Над головой – мозаика жёлтых листьев вперемежку с оранжевой ряской. Руки коснулись холодной русалочьей чешуи, к лицу приблизились зелёные длинные – то ли волосы, то ли водоросли, застлали глаза. Ну, вот и всё…

Ан нет, не всё! Очнулась девица! Однако, не в подводном царстве, а в небесном. Яркий свет пробился сквозь закрытые веки. Кто-то нежно гладил её по голове, по плечам, по рукам, перебирал и целовал каждый пальчик. Как когда-то Лукьян.

Да, она помнила и любила Лукьянушку всегда! Души не чаяла. Поцелуи его были сладкие, речи нежные. Вспомнила она, как продала терем свой расписной, наследство от батюшки с матушкой. Всё для него, для любавого, для исполнения его задумки – мастерить летающие ступы, в чаянии на барыши великие. Они и рекламный ход вместе придумали – помело в подарок!

Но нежданно-негаданно покинула душа Лукьяна. Помер он, а все сребреники и златницы от продажи терема в неведомое канули. Но не о червонцах, конечно, была её печаль, а о любови великой.

Девица приоткрыла ясный глазик. Он! Да! Любимый! Подскочила, кинулась целовать, обнимать, лобызать! И смеялась она радостно, и Лукьян смеялся! Встретились!

Вдруг громовой Глас прервал небесную эту вакханалию:

– Рано девице! Возврат! Считаю от двадцати семи! Отсчёт пошёл! Двадцать семь, двадцать шесть, двадцать пять…

–Любанька моя, встретимся ещё, опосля, опосля, – Лукьян нежно твёрдой рукой отстранил от себя прильнувшую девицу и поспешно затараторил, – тайну одну тебе открою: у реки Смородинки есть старый дуб, в дубу дупло, там приют найдёшь. Залезешь – свой облик примешь. Но чужого – человека ли, зверя ли – не пущай в дупло, иначе потеряешься навеки, в чудище обратишься! Помни, чужого не пускай! Чудищем станешь навеки!

–… три, два, один! – Возвестил Глас. – Воротись девица!

Кот Рыжик обожал две вещи – чистоту и рыбалку. Ах, эти полосатые окуньки и серебристые карпы! Не то, чтобы он любил посидеть на бережке с удой, нет! Ловить, причём зело ловко, он умел только надоедливо жужжащих, блестящих, зелёных мух. В приюте за хозяйской лежанкой, на бревенчатой стене собственным когтем отметил уже десятка два царапин – по одной царапине за каждую летающую жужжалку. Кот старательно вёл подсчёт. А насчёт рыбки – Рыжик побратался со Жданом Куприянычем, непревзойдённым в рыбацкой сноровке.

Вот и в это приветливое утро оба выжидали, когда наполнятся уловом загодя расставленные сети. Ждан, кучерявый, нос картошкой, немного неуклюжий, словно плоть его собрали из древесных чурбачков, лежал на шелковой траве, угадывал фигуры в пушистых облаках и дивясь облачным творениям, поигрывал бровями домиком. Кот наблюдал за полётом бабочек и шмелей, тихо мурлыкал себе под розовый вездесущий нос.

Вдруг невдалеке раздался громкий всплеск, словно от огромной щуки. Рыбари вскочили, кинулись глянуть, что за рыба шуткует?

Ух ты! Да тут Русалка обняла земную девицу! Тащит в омут! Вот так история! Надо спасать! Ждан от волнения громко чихнул, набрал дыхания и бросился в воду! Завязалась борьба с русалкой. Одной рукой Ждан крепко схватил её за длинные зелёные волосы, другой, пястью принялся колотить по русалочьим хваталкам, отцепляя девицу, а ногами пытался обвить, обездвижить скользкий хвост.

Рыжик бегал по берегу, грозно рычал, нервно дёргал хвостом, соображая, чем помочь другу. Наконец, на миг вынырнула из-под ряски голова русалки. Кот немедля сиганул на неё, вцепился когтищами. И тут же метнулся обратно на берег от её истошного вопля.

Нежданно-негаданно в небе показался крылатый конь. Пегас в помощь! Тень от широких белых крыльев накрыла поляну, повеял ветерок. Кот прижался к траве, к ромашкам, василькам, колокольчикам. Конь легко коснулся земли, сложил крылья, с любопытством вытянул морду.

В этот же самое мгновенье поверженная русалка выпустила жертву и метнулась в глубину. Ждан вытащил на берег спасённую девицу. Вот так рыбалка!

Пегас заморгал длинными ресницами, прокашлялся и выдал:

Девица-краса, длинная коса

Утоплена русалкой.

Ждану стало жалко.

Жданом спасена. Откудова она?

Склонились рыбари и конь над «уловом», жива ли? Ждан приник ухом к девичьим персям – бьётся ли сердце? Чихнул, не отрываясь от груди девичьей, отчего девица взрогнула и судорожно вздохнула. Жива! Не утопла! Задышала! Ждан Куприяныч подождал немного, чтоб пришла в себя, и спросил:

– Ты чья будешь? Откель, с каковской стороны?

Поводила девица мутным взглядом по склонившимся. Ни словечка.