Пекло
Шрифт:
Закрыв глаза и собравшись с духом, он откинул полы куртки и положил руки на мягкие возвышения с твердоватыми сосками.
«Вот ты какая, женская грудь», – подумал он и тут же задрал майку.
Розовые сосочки так на него посмотрели, что их захотелось покусать, но Шеф только сглотнул и потянулся к завязкам штанов бедового штурмана. За ними оказались белые трусики. Запускать в них руку Шефу почему-то стало страшно, потому он приспустил их и чуть не взвизгнул, не найдя в них члена. На лобке у штурмана был аккуратный треугольник коротко стриженных черных волос, словно стрелой указывающий на гладко
Захотелось уткнуться в нее носом и вдохнуть аромат, который наверняка не похож на запах взмокших под Зеной мужиков.
– Кирк! – крикнул Шеф, с трудом отстраняясь от своей находки. – Кидай все, иди сюда!
– Но, Шеф, – хотел было возразить мужчина, но тут же заткнулся, услышав дрогнувший голос Шефа:
– Тут баба, Кирк! Баба! Ну, или я свихнулся…
Правда, последнее он сказал тихо и стоял над женщиной и все смотрел на черный треугольник, слыша, как с грохотом к нему мчится Кирк, подбегает и замирает в таком же недоумении.
– Ахренеть, – выдыхает он через мгновение. – Баба, настоящая баба, даже не резиновая!
– Определенно не резиновая, – ответил Шеф, вспоминая, что успел ее потрогать теплую и явно живую.
Только как ее теперь отсюда вынести и узнать, что с ней не так, если хочется запихнуть в нее язык, пальцы и член, и желательно одновременно?
Глава 2
Карин открыла глаза и тут же взвизгнула от ужаса: над ней стояли двое огромных полуголых мужчины с непонятными тюрбанами на голове. Один показался ей шире Берга. Под его темными бровями была такая страшная и глубокая тень, что ничего кроме нее Карин уже и не смогла рассмотреть, попыталась отползти и вдруг осознала, в каком она виде.
При приземлении она сильно ударилась лбом о приборную панель, потом еще и бровью о ступень, потому левый глаз заливало кровью, но она слишком ясно понимала что происходит.
Закрыла грудь рукой, попыталась подтянуть штаны, а что-то нечеловеческое продолжало следить за ней из тени черных бровей. Врезавшись в стену крейсера плечом, Карин поняла, что бежать ей некуда.
На плече у мужчины были серые грязные тряпки, отдаленно напоминающие повязку, но это явно не мешало ему достать этой рукой из-за пояса пистолет.
Он посмотрел на своего товарища, лысого и еще выше его самого, настолько огромного, что ему пришлось чуть приосаниться, чтобы не биться головой о крышу крейсера.
– Пожалуйста, – прошептала Карин, поправляя майку и прижимая к себе ноги. – Умоляю.
Мужчины странно помолчали, дружно кивнули и вдруг шагнули к ней оба. Один с пистолетом, второй с автоматом наперевес. Тут Карин не выдержала и заорала что было сил:
– Бе-е-е-е-е-е-е-ерг!
Она даже зажмурилась от натуги и тут же получила мощный удар поверх разбитой брови, такой сильный, что тут же стихла и осела.
– Кирк! Какого хрена ты творишь!? – тут же возмутился Шеф, когда товарищ вдруг вырубил добычу прикладом автомата.
– Да она ж орет, как баба! Ты что, хочешь чтобы Волки ее услышали? Они же ее себе заберут, пусть лучше им тот полудохлик достанется, – Кирк кивнул на капитана, так и оставшегося в своем кресле.
Признаться в том, что он просто испугался женского визга, Кирк не смог, потому старательно делал вид, что поступил разумно. Шеф его не то раскусил, не то просто не хотел соглашаться. Он качал головой и прятал свой пистолет за пояс. Лично он предпочел бы действовать с ней так же, как со всеми новичками, как поступили когда-то с ним – дуло к башке и простой выбор: пуля сейчас или жизнь по правилам, которые диктует выжженная Зеной земля.
– Ладно, нет времени тут что-то обыскивать после таких воплей. Если волки поблизости, то нам ее у них не отбить, да и вообще, если остальные узнают…
Не договорив, он махнул рукой и неохотно поправил штаны на своей добыче. Нести ее без штанов он был не готов. Обгорит ли на солнце ее белая попа, его не волновало, а вот придерживать ее голые бедра руками и думать о дороге он точно был не в состоянии.
– Ты уверен, тебе можно ее нести? – спросил Кирк, понимая, что задумал лидер.
– А что проще: закинуть мне ее на спину или дать в руки автомат? – зло спросил Шеф и, не дожидаясь ответа, перекинул ее руку через здоровое правое плечо. – Лучше помоги.
Он затянул Карин на плечи, почти как мешок, с одной лишь разницей: ее задницу держал Кирк и назвал ее ахренительной, еще и таким тоном, что Шеф едва удержался от соблазна ее потрогать, но он заставил себя привязать ее бедра веревками к ремню штанов, сжать ее запястья впереди мертвой хваткой одной лишь раненой левой рукой и представить, что несет всего лишь раненого парня, которого они решили забрать себе. Молоденьких парней в Пекле любили, вернее трахали, потому что под порнуху их проще перепутать в темноте с женщиной.
Ненавидя себя за эти мысли, Шеф, только выбираясь из крейсера, понял, каким мгновенно стал озабоченным, хотя раньше особой жажды к дыркам не испытывал. Мимолетное возбуждение обычно быстро проходило, если было не место и не время, надо было только сосредоточиться на деле, а тут и идти надо быстро, и по лестнице взбираться при помощи одной руки, но толку никакого. В штанах все горит, еще и уши словно заложило.
– Можно, – сказал Кирк, когда Шеф едва не вылез, не дожидаясь команды. В этот миг он подумал, что наверно эту самую не резиновую бабу лучше было убить, прямо здесь и сейчас, пока все они не сошли из-за нее с ума. Сначала подумал, потом понял, что если ребята узнают, что она была, то все равно сойдут с ума, еще и его порвут за разумное решение, да и что уж себе врать, больше всего на свете он всегда хотел хотя бы раз трахнуть женщину, но даже не надеялся на это.
«Попал девственником в Пекло, – говорил ему предыдущий шеф, – люби Зену, другие женщины тебе не светят».
Говорил и ржал. Тогда это было обидно, а потом уже он сам говорил те же слова и так же ржал, еще и добавлял, что никто кроме Зены им всем не светит, ну или можешь уломать вон того парня подставить зад. Главным было отправить наивное создание к тому, кто зад наверняка подставлять не станет, а врежет ему, но сделает это с легкой назидательностью, а не с желанием проломить череп. Тогда весь клан мог еще немного поржать над несчастным ничего не понимающим новичком. Так каждый из них мстит новому за то, что проходил сам. Шеф прошел через многое, потому не умел жалеть никого, разве что махнуть рукой и сказать: