Пендервики (без иллюстраций)
Шрифт:
— Ничего! — Скай дёрнулась за следующим мячом, но Пенси, посланный ногой Джейн, уже усвистел на противоположный конец лужайки.
— ЧЕГО ТАК ХИЛО? — горланила Джейн. — КУКУ! ШИЗАНДРА С ПРИВЕТОМ!
Нет, это уже было слишком! «Дохлая селёдка» ещё куда ни шло, но когда младшая сестра нагло обзывает тебя «шизандрой», тем более «с приветом»… Хорошо бы, кстати, выяснить, что за «шизандра» такая. И, отбросив все правила (которых и так было немного), Скай притворно оступилась и покатилась по траве, изображая невыносимые страдания. Джейн шагнула к ней — сестринская любовь на какую-то секунду взяла верх над хладнокровием Мика Харта, но Скай и этой секунды хватило: с победным хохотом
— Джейн — собачка! — торжествующе объявила она.
Игра продолжалась. Теперь Джейн то крутилась на одном месте, то носилась по лужайке, а Декстер и Пенси летали у неё над головой от Скай к Джеффри. И обратно. И опять туда. И опять обратно. Джейн каждый раз бросалась на мяч с воинственным кличем. Наконец, подпрыгнув высоко-высоко, она мастерски приняла Декстера на ногу. Джеффри собачка!
Оценив ситуацию, Джеффри выбрал позицию посередине между двумя сёстрами. Он рассчитывал быстро вернуться в игру, но не тут-то было. Джейн и Скай вдруг заиграли чётко и слаженно. Как красиво они обходили стволы деревьев, как обменивались точнейшими передачами — Пенси и Декстер свистели у Джеффри перед самым носом, но он не мог их взять! Молодцы сёстры! Но всё равно Джеффри не собирался долго терпеть такое издевательство. Неожиданно он перестал обращать внимание на Пенси с Декстером, развернулся и направился к Скай.
— СКАЙ, БЕРЕГИСЬ! — крикнула Джейн и мощным ударом послала Декстера высоко в воздух.
Скай вовремя заметила подбегающего Джеффри — спасибо Джейн! — и в последний момент успела отправить Пенси в свечу, вслед за Декстером.
Два мяча взмыли вверх почти одновременно — выше, выше, выше, — а игроки рванулись в ту же сторону по траве, чтобы успеть их перехватить. В какой-то миг всем показалось, что Пенси и Декстер сейчас скроются в вышине… но наконец две точки наверху замерли…
И начали медленно, плавно снижаться, чтобы приземлиться — собственно, совсем рядом, прямо за живой изгородью.
Кто подумал в этот момент про садово-парковый конкурс? Кто замедлил бег? Кто вспомнил предостережения, звучавшие сегодня всё утро: сидеть на участке, не соваться в Арундел-парк? Никто не подумал, никто не вспомнил, никто не замедлил бега. Все трое, как кровожадные дикари, ринулись в узкий тоннель, отпихивая друг друга локтями, а Джейн ещё и выкрикивала во всё горло:
— КО МНЕ, ПЕНСИ! МИК ХАРТ ТЕБЯ СДЕЛАЕТ! УР-РРА ПЕНДЕРВИКАМ! БЕЙ ДЕКСТЕРА!
А когда они выскочили на той стороне — и всё ещё имели шанс спастись бегством, — кто спросил себя, что это за процессия показалась из-за беседки? Кто насторожился, слыша гул голосов? Кто вообще сделал хоть что-нибудь разумное? Опять-таки, никто. Все уши были полны воплей Джейн, все глаза смотрели только на мячи, которые, приземлившись перед громовержцем, дружно поскакали в сторону цветочной вазы, где когда-то пряталась Скай (только теперь из вазы свешивались ветки роскошного жасмина), — и весёлая троица рванула к этой вазе, набирая скорость.
— ЗА АНГЛИЮ! ЗА АДМИРАЛА НЕЛЬСОНА! — надсаживалась Джейн. Точнее, за неё грубым басом надсаживался англичанин Мик Харт: — ЗА ПРИНЦА УИЛЬЯМА!..
Не сумев вовремя затормозить, все трое врезались в каменную вазу, и ровно в ту же секунду в вазу запрыгнули оба мяча. Комья грязи вперемешку с розовыми лепестками разлетелись в стороны, а сами футболисты попадали друг на друга и в восторге забарахтались у подножия вазы.
— Вот это игра, вот это я понимаю! — хохотала Джейн.
— Супер, — задыхаясь, подтвердил Джеффри.
Одна только Скай наконец заподозрила что-то неладное. Почему именно она? Кто знает. Может, как она сама уверяла после, в ней проснулось чувство ответственности — всё-таки она тут была старшая? Или в её памяти шевельнулось смутное воспоминание о конкурсе? Как бы то ни было, что-то заставило её повернуть голову.
Прямо перед её глазами стояла пара высоких каблуков. Каблуки были тёмно-синие, а чуть выше над ними покачивался подол белой юбки в складочку с налипшими розовыми лепестками. Но это было ещё не всё. Рядом с высокими каблуками стояла пара мужских кожаных туфель, и туфли эти были какие-то слишком лёгкие и мягкие — слишком европейские. Вряд ли они принадлежали Декстеру. А за этими лёгкими мягкими туфлями стояли ещё высокие каблуки, целый взвод высоких каблуков. Или даже целый полк.
— Джеффри.
Скай сказала это негромко, но настойчиво, Джеффри мог бы и услышать. Но он в этот момент толкал локтем Джейн, к которой у него было срочное дело.
— Слушай, — спрашивал он, — а что это ты такое кричала? Что ещё за «шизандра»?
— Ну, шизандра — это…
— Джеффри, — снова позвала Скай, беспомощно глядя на подступающие полчища высоких каблуков. — Джейн.
— …в общем, я точно не знаю, просто слово. Я его нашла в папином самом толстом словаре. Словарь закрылся, я не успела прочитать, что это… Но зато как звучит, да? — Мгновенно перевоплотившись, Джейн снова заговорила грубым голосом Мика Харта: — Я ТЕБЕ СКАЖУ, ДЕТКА, ЭТОТ ТИП ДЕКСТЕР — ВОТ ЭТО ШИЗ…
Скай быстро зажала ей рот ладонью и отчаяннободро произнесла:
— Здравствуйте, миссис Тифтон. Как проходит конкурс?
Конечно, и до и после этого момента не всё в Арунделе складывалось у сестёр Пендервик гладко, бывали и другие нехорошие минуты. Но эта минута была так нехороша, что и много месяцев спустя сёстры вспоминали её с содроганием. Когда, выбравшись друг из-под друга, дети наконец поднялись с земли, все трое были почти уверены, что сейчас грянет залп и их немедленно расстреляют прямо на месте. А как же иначе? Они только что вели себя как отпетые преступники и какое бы наказание ни определил им теперь верховный суд — то есть миссис Тифтон, — они его заслужили
Они стояли и ждали, готовые к самому худшем} но миссис Тифтон почему-то не говорила им всего того, что она имела сказать. Внутри неё бурлила бес сильная ярость, готовая в любую секунду выплеснуться наружу — это было хорошо видно по её лицу, но она молчала. Потому что — и это тоже было виде по её лицу — говорить сейчас она бы не смогла. Только кричать. А начав кричать, она бы кричала и кричала как заведённая. Но не могла же она кричать и кричать как заведённая на глазах у сэра Барнаби Паттерна и всего садоводческого клуба! Да, миссис Тифтон героически сражалась сама с собой. Наверно, Скай и Джейн её бы даже пожалели, не будь их собственное положение так плачевно.
Тут рядом послышался чей-то весёлый смех, и все перевели взгляд с миссис Тифтон на главного судью: смеялся не кто иной, как сэр Барнаби Паттерн. У него оказалось доброе, дружелюбное лицо, а вокруг смеющихся глаз много-много морщинок.
— У меня сын вашего возраста, — сказал он. — Тоже в футбол играет. Как жаль, что я не привёз его с собой! — Он обернулся к миссис Тифтон. — Славные детишки. Ваши?
Вопрос сэра Барнаби стал новым ударом для миссис Тифтон: годы спустя, вспоминая эту минуту, сёстры Пендервик гадали, не затем ли он спросил про «детишек», чтобы ещё больше её помучить. Было ясно, что миссис Тифтон держится из последних сил. Сейчас лопнет, — с беспокойством подумала Скай. Когда миссис Тифтон всё же овладела собой и повернулась к сэру Барнаби, Скай чуть ли не зауважала эту женщину