Пенитель моря
Шрифт:
Лудлов был хороший моряк. Он обладал, между прочим, способностью при первом взгляде на матроса угадывать его происхождение. Уже при входе на палубу бригантины он заметил, что люди ее экипажа принадлежали к различным национальностям. Между ними виднелась крепкая, приземистая фигура финляндца, дальше стоял моряк с берегов Средиземного моря, с правильными чертами загоревшего под лучами южного солнца лица. Лудлов заметил, что этот матрос бросал по временам беспокойные взгляды на горизонт.
Вскоре вновь появился Тиллер и повел своих гостей вниз. На этот раз дверь в каюту отворил сам Сидрифт. Задние окна каюты были закрыты, и таинственный полумрак царствовал в комнате. Занавес был задернут. Оставалось лишь одно небольшое окно сбоку. Дневной свет, проходя через это окно, отражался розовыми фонариками, украшавшими каюту, и придавал мебели пурпуровый оттенок.
Контрабандист принял своих посетителей с серьезным видом, хотя Лудлов уловил улыбку, пробежавшую по его выразительному лицу. Патрон смотрел на него с видом обожания. Лишь альдерман время от времени недовольно брюзжал.
— Мне сообщили, что вы желаете говорить с нашею повелительницей, — промолвил незнакомец тихим голосом. — Ее книга всегда открыта для всех желающих.
Вновь раздались звуки флейты. Занавес раскрылся. В центре алькова виднелась та же таинственная женщина, которую альдерман и его спутники уже видели снаружи бригантины: одежда, поза были те же. В руках она держала книгу, страницы которой были обращены к зрителям. Один из пальцев был вытянут вперед, как бы указывая путь бригантине. Легкая зеленая драпировка развевалась сзади нее, как бы волнуемая ветром, а на темном лице ее виднелась та же насмешливая улыбка, как и на ее бронзовом двойнике под бушпритом.
Альдерман и его друзья посмотрели друг на друга с видом немого изумления. На лице контрабандиста мелькнула торжествующая улыбка.
— Кто хочет говорить с нашей «Волшебницей», — сказал он, — пусть делает это сейчас.
— Тогда я желал бы знать, — сказал Лудлов, — не находится ли на этом корабле та, которую я ищу?
Контрабандист, игравший роль посредника в этой странной сцене, слегка поклонился и приблизился к книге «Волшебницы». Заглянув в нее, он наконец промолвил:
— В ответ на ваш вопрос вас спрашивают, точно ли вы ищете ту особу, о которой говорите?
Лудлов вспыхнул, но преодолел уколотое самолюбие и спокойно ответил:
— Да, именно ее.
— Вы моряк, а моряки свою привязанность часто переносят каждый на свое судно. Ваша любовь к той особе превосходит ли вашу любовь к судну, к профессии, надеждам, к мечтам о славе, так присущим военному?
— Моя привязанность не роняет достоинства мужчины! — ответил Лудлов после некоторого колебания.
По лицу контрабандиста пробежало легкое облако, однако, он приблизился и снова заглянул в книгу.
— Вас спрашивают еще, не нарушено ли вследствие недавнего происшествия ваше доверие к той особе?
— Нарушено, но не разрушено.
При этих словах таинственная фигура «Волшебницы» зашевелилась, и книга в руках ее вздрогнула.
— Согласны ли вы подавить свое любопытство, гордость и снова искать ее расположения к вам, не требуя объяснений всего происшедшего с ней?
— Я многое бы дал, лишь бы получить благосклонный взгляд Алиды де-Барбри, но ваши условия уронили бы меня в ее глазах. Если я найду Алиду — вся моя жизнь будет посвящена ее счастью; если нет — я до самой смерти буду оплакивать ее.
— Испытывали вы когда-нибудь чувство ревности?
— Сначала дайте узнать, есть ли у меня повод к ней! — вскричал молодой человек, устремившись к неподвижной фигуре с очевидным намерением сорвать с нее покрывало.
Моряк в индийской шали с силой гиганта удержал его.
— Никто не должен выходить из пределов уважения, — холодно сказал он.
Бешеный взгляд был ответом Лудлова. Вспомнив, однако, что он здесь беззащитен, моряк постарался подавить свое чувство.
— Испытывали ли вы когда-нибудь чувство ревности? — повторил спокойно контрабандист, как-будто ничего не случилось.
— Кто же из любивших не испытывал его?
В наступившей затем тишине явственно послышался тихий вздох… Лудлов оглянулся.
— Ваши ответы удовлетворительны, — сказал контрабандист после некоторого молчания. Обратившись затем к Олофу ван-Стаатсу, он спросил:
— Кого и что вы ищете?
— Мы прибыли сюда для одной общей цели.
— И вы ищете именно ее?
— Мне бы хотелось найти то, что я ищу.
— У вас много земель и домов. Дороже ли они для вас той, которую вы ищете?
— Я дорожу и тем, и другим, ибо кто же захочет, чтобы любимая женщина жила в нужде?
— Гм! — крикнул альдерман на всю каюту, но, спохватившись, почтительно умолк.
— В ваших словах больше благоразумия, чем жару. Испытывали вы ревность?
— Очень часто! — с жаром вскричал вместо патрона альдерман. — Я раз видел, как он застонал подобно медведю, потерявшему детенышей, когда увидел, что моя племянница кому-то улыбнулась. Философия и спокойствие! — обратился он к Олофу ван-Стаатсу. — Кто знает, не присутствует ли здесь при этом допросе Алида? В таком случае вся ее французская кровь должна вскипеть при виде вашей холодности.
— Готовы ли вы принять ее, не расспрашивая о том, что с нею было?
— Да, да, я отвечаю за это! — снова вмешался альдерман. — Ван-Стаатс привык самым точным образом исполнять свои обязательства, как самый лучший торговый дом Амстердама.
При этих словах книга в руках неподвижной фигуры снова задрожала, но, казалось, это движение не выражало удовольствия.
Снова раздались звуки флейты, и занавес закрылся. Вслед затем послышался сильный удар, как-будто кто-то с силой затворил дверь, и все стихло.
— Не многие из ваших флотских видели нашу «Волшебницу», — сказал контрабандист, обращаясь к Лудлову.
— Твоя «Волшебница», твоя бригантина, да и ты сам — большие, видно, забавники. Посмотрим, долго ли вы будете смеяться над таможней!
— Мы уверены, что вы получите ответы на свои вопросы. Бравый Тиллер свезет вас всех на берег. Мимоходом можете заглянуть в книгу «Волшебницы». Я не сомневаюсь, чго она скажет вам что-либо на память о посещении.
Контрабандист слегка кивнул головой и отпустил своих гостей. Впрочем, на прощанье он незаметно оглянулся, желая, повидимому, узнать, какое действие произвело на наших друзей это свидание.