Пенсия для морского дьявола - 3. Подводный охотник
Шрифт:
— Ладно, — вздохнул я, — поздно так поздно…
— Погоди, Хе… Скат, — словно спохватилась девушка. — Я сейчас… — улыбнулась застенчиво, — только переоденусь.
Блин, дошло до неё, что ли? Может, ну его, нафиг? Я посмотрел на небо, глянул назад, туда, откуда пришёл. Но уйти не успел.
— А вот, и я!
Хм… Как по мне, а на ней было такое же платье — та же дерюга из размочаленных, ещё зелёных грубо переплетённых волокон. Ну, может, чуть посвежее.
— Куда пойдём?
— Мне не важно, — пожал плечами я. — А, впрочем, знаешь? Есть тут одно место…
Всю дорогу молчали. Мне было откровенно хреново, а Инина, похоже, просто не разговорчивая. Наконец, мы проломились сквозь тонкий подлесок и вышли на знакомый обрыв.
Девушка рефлекторно отшатнулась и схватила меня за руку.
— Ну что ты, глупая, — придержал я её, — ты посмотри, — не удержался, обвёл рукой открывшуюся панораму, — какая красота!
— Страшно, — чуть ли не отбивая дробь зубами заявила Инина.
Промелькнула мысль: «интересно, а если я сейчас обниму её и прыгну?»
Только вот оттуда — пройти надо метров шесть подальше, тогда точно на камни не попадём.
Небось в полёте сердечный приступ случится?!
— Может… пойдём отсюда? — несмело попросила меня девушка.
А я, молча, развернул её к себе, обнял подрагивающее тело, посмотрел в глаза. Рука моя опустилась к краю подола, потянула вверх.
— Подожди, — тихо попросила Инина, — мы с мамой его целых пять дней делали.
Она освободилась из моих рук, стащила платье через голову. Ну ладно, раз такое дело… Я достал кинжал и быстро нарубил охапку свежей зелени.
Потом она быстро уснула, положив голову мне на грудь. Не удивительно — мне запала хватило надолго. Тело молодое, плюс давно женщины не было, плюс адреналина за последние дни у меня в крови — ведро, не меньше. Опять же, диета белковая.
Я лежал голый, обдуваемый тёплым океанским ветерком, прижимал к себе, такое-же обнажённое, женское тело и ни о чём не думал. Просто смотрел на то, как, прямо на глазах, темнеет небо и зажигаются первые звёзды.
Потом повернулся на бок, взял спящую девушку обеими руками «в охапку», накинул на нас сверху её платье… Ничего, если испортится, потом новое куплю. Или выменяю. Скоро у меня этой рыбы будет — завались.
Часть 3
Глава 21. Большая рыба
Наутро я проводил Инину до дома. Всю дорогу шли молча — у меня голова уже была забита сегодняшним днём, а она так ничего и не сказала. И не спросила тоже.
На базу ворвался, полный энтузиазма.
— Подъём, боец! Нас ждут великие дела!
— А я не сплю, — индифферентно хмыкнул Каналоа, уже возившийся с костром.
Физуху, спарринги и прочее я своей волей отменил. Но растяжку и дыхательные проделал с особым тщанием. И Каналоа заставил.
— Тебе сегодня меня контролировать. Может и нырнуть придётся.
— Придётся — нырну.
Чёрт каменный!
На завтрак не было ровным счётом ничего! Если не считать балыки. Вот же, гадство! Я же собирался вчера их хорошенько закоптить, чтоб сегодня ненароком поднести вождю. Дескать, смотри, главный, чё могу, помимо большой рыбы!
Мелькнула мысль, может так взять? Мясо вполне тугое, провялилось хорошо… Нет, с таким они тут могли быть и знакомы. Та же солёная рыба, только не высушенная, а завяленная. Может не сработать.
Короче, нафиг. Приберегу.
И я, прихватив поясную сетку, нырнул за моллюсками.
Пока Каналоа их запекал, я занялся гавайками. Предварительно, в роще срубил четыре подходящих шеста. Снова брал трёхметровые — рука уже привыкла, незачем в такой ответственный момент что-то кардинально менять. Разве что, предусмотрел, чтоб у вершинки они были достаточно толстые. Специально обрезал бамбук так, чтоб на конце получилась трубка сантиметров десять.
Туда, в два древка из четырёх, и вставил заготовленные вчера Каналоа наконечники. Получилось отлично — твёрдодеревянные стерженьки, с микролитическими кремниевыми вставочками в остриях, входили в бамбук плотно, но не насмерть.
К наконечникам привязал прочную бечеву — как раз, отлично легла в пазы и не мешала. Интересно, она какой рывок выдержит? Я подёргал прикидывая. Думаю — вполне хватит, не на кита иду. По моей идее, пропустить бы линь внутри бамбучины, но тогда её надо чем-то высверлить. Задача не сказать, чтоб невыполнимая, но времени займёт вагон. Ладно, после. Пока линь пустил поверху, подвязав редкими узелками по всей длине, чтоб не болтался.
Как основной рабочий жгут, собрался использовать тот, что лежал всё это время в запасе. Старый же, всё ещё живой, тоже решил взять с собой, на всякий. Посмотрел на новую каучуковую заготовку. Помял в руках, порастягивал… Ладно, махнул рукой, словно сам с собой разговаривая, запас карман не тянет. И тоже закинул в сетку, что использовал для сбора мидий. Жгуты, до поры, я собирался держать в воде, а то потекут на солнышке, вот будет потеха публике! Только мне при этом станет совсем не до смеха.
На берегу у деревни нас уже встречали. Понятно, что не толпа с транспарантами и оркестром — комитет по встрече изображал один Семис, от нетерпения перебиравший костылями как стоялый жеребец.
— Скат, — парень заглянул мне в глаза, словно преданная собачка, просящаяся на прогулку, — можно я буду с тобой, в лодке?
Блин, ну как тут откажешь?!
— Давай, дружище, — подмигнул ему весело, — если мы втроём эту лодку на открытой воде не утопили, то уж в лагуне точно не утопим! А где все?
Оказалось, отец уже предупредил, кого посчитал нужным, и даже вождя, но, по понятным причинам, дёргать важных людей загодя не стал. Лучше мы пожаримся тут на солнышке, чем высокому начальству придётся ждать, хотя бы пять минут.
— Скат, мама предложила накормить тебя… вас, — бросил он взгляд на Каналоа, — пока все соберутся. Пойдём?
— Передай ей мою сердечную благодарность, — я прижал руку к груди и изобразил намёк на поклон, — но набивать живот перед нырялкой я не буду. Мы лучше здесь подождём…