Пенсия для морского дьявола - 3. Подводный охотник
Шрифт:
Наконец, когда я уже сместился от барьерного рифа так, что глубина тут достигала не менее тридцати, а то и более, метров, я поймал взглядом какое-то движение на дне.
Сначала даже показалось, что всплывает один из валунов, настолько большим был тот, кто отправился наверх, взглянуть что это вообще за движуха у него над головой? Ну, действительно, а кого бояться каменному окуню, длинной более метра? Да у него пасть — ребёнка засосёт и не подавится. Даже иные взрослые гребцы, что недоедали в детстве, наверняка были не крупнее рыбины.
Тут же, не раздумывая, лишь выплюнув трубу, я вертикально ушёл в глубину. Рука с гавайкой вытянулась вперёд, левую кинул на нос и прижал к телу, чтоб не мешалась.
Где-то на пятнадцати метрах я его настиг. Не знаю, что он думал, но, до последнего, группер не убегал. Видимо, всё те же стереотипы подвели. Нет у них здесь врагов.
И лишь в последний момент, видимо что-то заподозрив, окунь решил рвануть подальше от непонятного объекта, что валился к нему на голову. Понятно, что я бы никогда его не догнал — рыба под водой всяко быстрее человека.
Но не быстрее трёхметрового гарпуна, с твёрдым наконечником из каменного дерева, разогнанного каучуковым жгутом.
Мне опять ожгло ладонь бамбуком.
На этот раз я достал добычу более чем в трёх метрах от себя, ибо древко ушло из руки полностью. Я вцепился в петлю линя.
А группер, поражённый на этот раз в бок, хоть и пробитый насквозь устроил представление. Во-первых, он бился и метался так, что бамбуковое древко, вдоль которого был подвязан линь, разлетелось на обломки. Петля на руке чуть не оторвала мне кисть — настолько рывки добычи были сильные. А во-вторых… Он пошёл в глубину, увлекая меня за собой!
Мелькнуло понимание, что ещё немного — и моему линю конец. Простая бечёвка из растительных волокон держалась из последних сил, грозя вот-вот порваться.
Кстати, и мне было пора на воздух — хоть я и нырнул к нему с поверхности, но борьба, в течение менее, чем минуты, уже сожрала весь кислород в мышцах, и лёгкие немилосердно сотрясали контракции, намекая, что, как бы, уже и хватит. А то…
Бросаю? Пронеслось в уже начавшем туманиться мозгу. Так ведь и закончиться можно. И Каналоа вряд ли с двадцати метров поднимет.
Ну уж, нет!
Я плавно, чтоб не порвать, но быстро потянул на себя линь. То ли рыбу к себе подтягивал, то ли себя к ней — сознание уже не фиксировало. В последний момент я левой рукой успел вырвать из ножен кинжал и вкладывая в удар остатки сил вонзил куда-то в район головы беснующейся рыбине.
Удачно попал, ибо она тут же обмякла. А я, развернувшись головой к воздуху, сотрясаемый контракциями и чувствуя накатывающее онемение, погрёб наверх. К поверхности, к солнцу и воздуху.
Глава 22. Отчетно-перевыборное
— Это всё детское баловство! — Напо кривил рожу и всячески пытался продемонстрировать своё отношение к моей «показухе». — Сколько можно таким способом рыбы добыть?
Я демонстративно повернулся к трём тушкам, лежащим на песке. Десять, семь и, по моим прикидкам, никак не меньше пятнадцати килограмм. Считай полста кило рыбы за полдня лова!
— Да большая лодка, с хорошим кормчим за день наловит куда больше! И лучше! — продолжал громить мои результаты старейшина касты сетей.
Мы все вернулись на пляж у деревни, выгрузили мою добычу, и старшие собрались, вроде как, обсудить результаты.
Вождю опять принесли стул со спинкой, поставили напротив берега, его помощник с ещё одним мужиком, в лагуну не ходившим и подошедшим только сейчас, встали позади. Остальные разделились на две неравные группы. Арииаху, Киаху, Ласа и один незнакомый мне старший встали по левую руку от вождя. Плюс, подошли ещё пара незнакомых мне молодых мужчин с наколками рыбаков.
Остальные встали напротив, по правую руку, причём, Напо занял позицию рядом с главой острова.
— Не больше, — хмыкнул я, стоящий считай в прибое, в одиночестве у рыбьих хвостов. Каналоа оставался в лодке, Семис юркнул за спину родителю.
— Что?! — обернулся ко мне Напо, наморщив лоб так, словно хотел сказать: «Кто это там сейчас вякнул?»
— Я говорю, что «не больше», — повысил голос я.
— Тебя, недомерок, вообще не спрашивали! — обрушился на меня Напо. — Кто дал тебе право открывать рот, когда старшие острова, и даже сам вождь, обсуждают вопросы дальнейшей жизни племени!
Вождь бросил короткий ироничный взгляд на Напо, впрочем, мало кем замеченный, особенно главным рыбаком.
— Правда, Скат, сейчас помолчи, — мягко, почти по-отечески, обратился ко мне Арииаху.
Когда выгружались и вытаскивали на берег рыбу, отец Семиса успел шепнуть: «Ты своё дело сделал. Теперь дай и мне отработать свою часть уговора».
И, слава богу! Иначе я бы сейчас вызверился: я, понимаете ли, придумал, я всё подготовил, я добыл, и теперь мне же слова и не давали! Вот тебе, Скат, все прелести патриархального общества!
— То есть, — как бы уточняя, спросил вождь у старейшины рыбаков, — ты — против?
— Да! — важно выпятил грудь тот. — Касте сетей не нужно ничего такого!
У меня «зачесался язык» крикнуть, что и хорошо. Тогда дайте мне основать новую касту! Но я напоролся на взгляд Арииаху и решил язык прикусить. В конце концов, мой партнёр, похоже, поболе меня поднаторел в подобных разборках. «Стратегический уровень не твоё поле, Скат», — сказал сам себе. Я ведь неплохой тактический командир и хороший исполнитель. Но я никогда «не двигал фишки на карте».