Пеньюар
Шрифт:
Я посмотрел на нее. Почему? Почему он ушел таким образом?
– Эта бабушка, – мамаша положила мне в тарелку холодец, – взяла меня за руку и говорит, девочка, вчера была гроза, и я сразу же сняла с себя все металлические предметы и выключила телевизор. А я говорю ей, я сегодня выхожу замуж, обнимите меня, пожалуйста. Она меня обняла, я закрыла глаза и вдруг почувствовала от ее халата запах моей родной бабушки. Это было такое чудо… Я как будто бы вернулась туда, где меня любили…
Я посмотрел
– Ну что ж вы ничего не едите? – Галина мамаша стала раскладывать в наши тарелки салат. – Галочке нравится с солеными огурчиками, а я привыкла с тертым яблочком…. Ну какие великолепные цветы! – она с восторгом посмотрела на букет, который я ей подарил.
– Мамочка, – говорит Галя, – ты можешь приходить к нам в гости. Правда, Валера?
Они обе посмотрели на меня.
– Конечно, – сказал я, и тут же представил, как Космодромов поднимается по лестнице с бутылкой в руке и вдруг встречает свою жену!
Так если Галя будет жить у меня, значит, она первая его и увидит. Но узнают ли они друг друга? А как тут не узнать, если у них одно лицо? От этих мыслей у меня закружилась голова, где же нам жить?
– А может, мы будем жить у вас? – спросил я, глядя на Галину мамашу.
– Валера, – Галя с удивлением посмотрела на меня.
– Конечно! – воскликнула Галина мамаша. – Я буду печь вам блины, а по выходным мы все вместе будем обедать за большим круглым столом, – она улыбнулась, и я неожиданно заметил ямочку на ее левой щеке.
– Мама, – Галя недовольно подняла бровь. – Мы с Валерой будем жить у него.
А как можно жить у меня, если ее папаша мельтешит перед глазами?
– Давайте пить чай! – обрадовалась мамаша и стала доставать чашки. – У меня есть такое вкусное малиновое варенье!
А я сижу и не знаю что делать? Может, мне не надо жениться на Гале? Я посмотрел на нее. Люблю ли я ее? Да как я могу ее полюбить, если мы встречаемся всего два месяца? Да я даже не знаю, что у нее на уме! Может, она также как папаша отдаст мне свое кольцо и исчезнет навсегда!
И почему он так сделал? Из-за чего? Если бы была другая женщина, то он был бы с другой женщиной, но он один! А может, мне пойти к нему, показать их с Маргарет кольца? Сказать, что я женюсь на его дочери, и она будет жить у меня? Пусть он меняет квартиру, переезжает, в конце-то концов!
– Валера, – говорит Галя, – я хочу показать тебе свою комнату.
– Идите, посмотрите Галочкины натюрморты, – говорит мамаша, – а я пока чай приготовлю. Как же хорошо, доченька, что ты ходила в художественную школу!
А мне только натюрморты разглядывать! Мне уже кажется, что Галя чужой мне человек, и я не хочу на ней жениться, и уж тем более с ней жить! Так она меня за руку схватила и заволокла к себе в комнату!
– Валера, – говорит она шепотом, – ты должен знать правду. Мой папа жив и передает всем привет.
– Правда? – я сделал удивленные глаза.
– Да! – радостно шепчет Галя. – Я с ним встречаюсь по выходным, мы гуляем по городу, – она усадила меня на кровать. – Он прекрасный человек, добрый, талантливый, сам пишет музыку…
– А как же мама? – а мне непонятно, как можно не жить с такой женщиной?
– А что мама? – она обернулась на дверь. – Мама живет, и пускай себе живет…
– Ты с ума сошла? – а я вообще не пойму, как можно быть такой лживой?
– Да тише ты! Она ничего не должна знать!
– Да конечно! – рассмеялся я. – Муж живет и передает всем приветы, а она считает его погибшим! Так может, ему прийти? Дескать, здрасьте, я пять лет лазил по горам, а теперь вот решил вернуться.
– Пусть он лучше будет в горах, – говорит Галя. – Зато у него творческая активность, он пишет, поет…
– Галя! – а я не могу поверить, что она несет этот бред! – Как ты можешь?
– Валера, – она достала какие-то рисунки. – Посмотри, как я красиво нарисовала.
– Ты что, вообще что ли? – а я будто очнулся!
– Вот здесь я изобразила деревенский дом, – говорит Галя, показывая мне какую-то мазню. – Я еще думала, может окутать его предвечерней дымкой, такой сизовато-розоватой, тянущейся, как густая патока, а потом подумала, что лучше предрассветный туман, такой…
– Галя, – перебиваю я, – как ты могла?
– Все-таки я думаю, лучше туман, чем дымка, – она посмотрела на меня. – Туман это как бы начало нового дня, предвкушение, а дымка это уже вечер, это вхождение в ночь, в завершение…
– Завершение… – медленно повторил я.
– Иди, Валера, – говорит Галя. – Иди и скажи маме, что папа живой. Давай!
Я поднялся с кровати, а мне вообще нехорошо!
– У меня все готово, – услышал я голос Галиной мамаши. – Чай с травами, с сушеными ягодами… Варенье малиновое, мед с пасеки настоящий, липовый…
Пришел я к мамаше на кухню, сел на стул. А она чай по чашкам наливает, смеется, ямочку мне показывает.
– Маргарита Петровна, – говорю я, – вы присядьте.
– Валерочка, – улыбается она, – я так счастлива, что в этом мире есть ты. Есть этот день, в который мы смогли как-то сблизиться, немножко узнать друг друга, а я так переживала, попробуй варенье, – она протянула мне чайную ложку.
– Я должен вам сказать… – начал я.
– Ты насчет Галочки? – шепотом заговорила мамаша. – Она хорошая девочка, много читает, а как великолепно рисует. Я сама удивляюсь! И ведь она эти картины написала сидя дома, даже не вышла в лес.