Пепел Атлантиды
Шрифт:
– Вы правда найдете маму с папой? – шепнула ее сестра, давая Софи возможность ответить: «Ну конечно! Все будет хорошо!»
Ей хотелось сказать так. Но… за похищением стояли «Незримые».
Те же злодеи, что похитили Софи, пытали ее и убили тех, кем она дорожила. И как бы Софи ни пыталась их остановить, они всегда оказывались на десять шагов впереди.
Киф коснулся ее дрожащей руки.
– Мы вернем их в целости и сохранности. Обещаю.
В его голосе слышалась чистая решимость. Но Софи видела тень, омрачавшую светло-голубые глаза.
Вина.
Несколько
Отчасти Софи хотелось оттолкнуть Кифа, взвалить на его плечи ответственность за все произошедшие ужасы. Но глубоко внутри она понимала, что не он один пропустил все сигналы. К тому же, он каждый день изо всех сил старался исправить совершенные ошибки. Да и винить его во всем было опасно. Эльфийское сознание было слишком хрупким для такой ноши.
Поэтому Софи стиснула его ладонь, переплела пальцы и обернулась к сестре.
– Помоги нам. Расскажи, кто забрал маму с папой.
Та обхватила руками живот, который был не таким пухлым, как в воспоминаниях Софи. А еще она подросла. И коротко постригла вьющиеся каштановые волосы. На самом деле, она в целом казалась куда старше той девятилетней девочки, какой ее видела Софи уходя – а ведь и двух полных лет не прошло.
– Я мало что помню, – пробормотала сестра. – Папа помогал мне с уроками, и тут снизу послышались странные голоса. Он велел сидеть тихо, а сам пошел смотреть, что происходит, но я выглянула на лестницу и… – она судорожно сглотнула. – Увидела в гостиной четырех людей в черных плащах с жуткими белыми глазами на рукавах. У одного из них на плече висела мама, а другой зажимал папе рот тряпкой. Я хотела помочь, но их было слишком много. А через пару секунд папа перестал шевелиться. Я попыталась доползти до телефона и вызвать полицию, но потом услышала, как они говорят про обыск дома, спряталась в ближайшем шкафу и закопалась в одежду.
Софи содрогнулась, представляя произошедшее, и нос защипало от воспоминаний о приторно-сладком запахе снотворного, которое «Незримые» любили использовать во время похищений.
– Ты их разглядела?
– Они постоянно ходили в капюшонах. Но один из них…
– Один из них?.. – повторила Софи.
– Вы мне не поверите.
– А ты попробуй, – сказал Киф. – Ты удивишься, во что мы готовы поверить, пообщавшись вот с этой вот.
Он легонько ткнул Софи под ребра, и та поняла, что он пытается снять напряжение. Юмор был излюбленной защитной реакцией Кифа.
Но у Софи не было сил на шутки. Особенно когда сестра шепнула:
– Один из них постоянно исчезал. Будто… мерцал, то пропадал, то появлялся.
Фитц пробормотал что-то себе под нос.
– Это был Алвар.
– Ты его знаешь?
– Он много чего натворил, – вмешалась Софи, взглядом умоляя Фитца не говорить, что они братья. Ее сестре и так было сложно им довериться.
– Как он так исчезал? – прошептала она. – Какая-то…
– Магия? – с грустной улыбкой предположила Софи. – Я сама так подумала, когда впервые увидела. Но на самом деле таких, как он, мы называем эмфанистами. Он просто управляет светом.
– А что с чтением мыслей? – спросила сестра. – Пока они обыскивали дом, один из них сказал, что будет прислушиваться к мыслям поблизости. Поэтому я на всякий случай думала о темноте и тишине.
– А ты молодец, – похвалила Софи, поразившись сестре, сумевшей провернуть подобное.
Та пожала плечами.
– Я видела много фильмов. Но… он что, правда мог прочитать мысли?
– Да, как и любой телепат, – сказал Фитц. – Значит, это был Гетен.
При упоминании его имени на Софи навалились кошмары о разрушающемся замке и о лабиринте острых обломков. В ушах зазвенели крики, перед глазами заалело – отчасти от ярости, но больше от ощущения раны, слишком глубокой, чтобы она перестала кровоточить.
Медленный вдох прочистил мысли, и Софи сосредоточилась на бурлящих эмоциях, представляя свои гнев, страх, грусть в виде толстых нитей, которые она скручивала в узел под ребрами. Этой технике она научилась от своего наставника по инфликции – с ее помощью можно было запасать силу. Принять тьму, чтобы потом воспользоваться ею.
– Все нормально? – спросил Киф, крепче стискивая ее ладонь.
Софи не сразу сообразила, что он обращался еще и к ее сестре, которая побледнела так сильно, что кожа начала отливать зеленым.
– Это какой-то бред, – прошептала та. – Все, что вы говорите. Все эти странные имена. Маму с папой похитили, а потом внезапно объявилась ты, и теперь кажется, будто… будто ты и так должна была быть рядом. А теперь собственное имя кажется чужим. И дом кажется чужим. И все остальное тоже.
Помедлив, Софи подошла к сестре и обняла ее за плечи. Раньше они никогда особо не сюсюкались. Наоборот, почти постоянно ссорились.
Но через мгновение сестра обняла ее в ответ.
– Где ты была, Софи? Откуда ты знаешь этих жутких людей?
Софи вздохнула.
– Это очень долгая и очень запутанная история. Я расскажу ее позже. А пока давай займемся поисками мамы с папой, хорошо? Ты слышала еще что-нибудь полезное?
– Только то, что уже рассказала, про Сумрак. Ты понимаешь, о чем речь?
Софи с Фитцем и Кифом переглянулись.
Они видели это слово лишь раз, в одном из недавно восстановленных воспоминаний Кифа: в надписи, вырезанной эльфийскими рунами на таинственной серебряной двери в склоне горы:
«Лишь в Сумраке взойдет звезда».
Они не знали значения фразы, не знали, куда дверь ведет и где она находится. Но она отпиралась кровью Кифа, а его мама – которая возглавляла «Незримых», пока не попала в огрскую тюрьму – назвала дверь его «наследием».
«Если та дверь ведет в Сумрак, – передала Софи Кифу, посылая мысль непосредственно в его разум, – то «Незримые» не смогут войти, пока не получат твою кровь, так?»
Киф уставился в пол.
«Да, только она у них уже есть».
«ЧТО?»
«Да… невеселая история: я обменял ее на информацию, которая была нужна, чтобы украсть тайники».