Пепел богов. Трилогия
Шрифт:
— Эй! — послышался со стороны выхода к перевалу слабый голос.
Отряд обернулся. Одинокий всадник торопил измученную лошадь. Когда он приблизился, Арма разглядела соглядатая из Гимы. Шалигай был растрепан и истерзан долгим путем. Его щеки ввалились, губы потрескались.
— Я шел по ее следам, — ткнул рукою остроносый в Арму. — Но она не виновата. Я далеко шел. В паре лиг, не ближе. Таился. Чуть не упустил ее в Асане. Я из Хилана, Кир Харти. Или Кай. Как там тебя теперь зовут? Меня зовут Шалигай. Я послан самим молодым ишей! Его матушка Тупи передала
— Зачем? — спросил Кай.
— Он хочет, чтобы я все запоминал и потом рассказал ему о твоих подвигах. К тому же он молод, но умен. Он сказал, что кое-кто в Текане хочет твоей смерти и за тобой посланы убийцы. Я должен защитить тебя.
— Почему я не должен думать, что убийца это ты? — спросил Кай.
— Потому что я не убийца, — пожал плечами Шалигай, с ужасом покосившись на приблизившегося мейкка. — Точнее, не убийца для тебя. Еще он сказал, что я должен буду прочитать тебе его послание, когда мы доберемся до Храма Двенадцати Престолов в Анде.
— Давай прочтем его сейчас? — предложил Кай.
— Оно зашито под кожу, — побледнел Шалигай и потянул к локтю рукав на левой руке. — Иша не велел вскрывать письмо раньше времени. Всякое слово дорого к нужному часу.
— Что скажешь? — повернулся к Арме Кай.
— У него сильные обереги, — заметила она.
— Сейчас, — заторопился Шалигай, рванул ворот, потянул через голову пучок ожерелий с камнями, деревяшками и раковинами. — Иша поручил мне охранять, сберегать тебя, Кай, запоминать все и зачитать его послание в нужный час.
— Он не лжет, — согласилась Арма.
— Ну что же, — задумался Кай и вновь повернулся к спутнице: — Твое послание тоже зашито под кожу?
— Нет. — Она стиснула зубы. — Послание от моей матушки я выучила наизусть.
— Ладно, — кивнул Кай и посмотрел на Тару. — Я говорил не об этом спутнике. Наш отряд еще… увеличится.
Затем Кай повернулся к мейкку:
— Я рад тебя видеть, Шувай. Давай нож. И рассказывай, друг, где же ты его отыскал? Мы же вроде перевернули тогда все это логово?
Глава 4
ПЕРЕВАЛ МЕЙККОВ
Он был и впрямь необычным, этот нож, напоминавший скорее маленький каменный серп. Кай снял его с огромной ладони мейкка осторожно, словно вытаскивал из-под камня ядовитую змею, но никто не спросил зеленоглазого, что это за нож и почему его поиски привели отряд так далеко на север. Наверное, каждого из тех, кто стоял рядом с ним, Кай расспрашивал об этом ноже. Его рукоять и лезвие были выточены из одного куска камня, да таким образом, что белое вкрапление в нем напоминало язык пламени, бегущий к острию. Гарда между лезвием и рукоятью не сохранилась. От нее осталась только желтоватая полоска окаменевшей
Пока Шувай, с трудом выговаривая хиланские слова, рассказывал о том, как разобрал изнутри чуть ли не все помещения крепости, пока не отыскал диковинку на выступе над самой аркой выхода, а потом несколько ночей ходил к башне Тару, так ему не терпелось поделиться радостью, нож подержали в руках почти все. Разве только Эша побледнел до цвета вершин Северного Рога и отдернул руку, да Шалигай, который крутил головой чуть в стороне, не решился подойти ближе. Арме показалось, что странный камень тяжелее свинца и холоден словно лед. Она держала нож в руках последней, и когда их спутники разошлись, чтобы приготовиться к походу, показала Каю едва различимые матовые потеки на черном. Именно эти места на камне были особенно холодны.
— Кровь, — объяснил Кай Арме среди невольной суеты, возникшей из-за того, что малла, забравшись на осла, обряжал погрустневшего Шувая в странные доспехи, изготовленные из дубовой коры. — Кровь, которой, наверное, столько же лет, сколько и этому ножу. Но не спрашивай пока меня, чья эта кровь и почему ее след не растворился за тысячи лет. Не время. Хотя я и знаю чья…
Он помолчал, потом выудил из мешка за спиной выделанный из телячьей кожи и покрытый причудливой вязью кисет, убрал в него нож и повесил его на шею.
— Да, — ответил он на незаданный вопрос Арме. — На кисете те же самые узоры, что и у тебя на руках, ногах, на поясе, на горле. Мне нужно, чтобы никто не мог почувствовать его. А ведь я помню, как ты еще сопливой девчонкой прикусывала губу, когда тебе накалывали этот же орнамент. Я все помню… Больно было?
— Тебе больно, — прошептала Арма.
— Мне? — не понял он и тут же стиснул зубы, прищурил глаза.
— Я вижу, — продолжила она. — У тебя зрачки такие, словно ночь вокруг. Тебя мучит боль?
Он долго смотрел на нее. Так долго, что ей начало казаться, что земля уходит из-под ног.
— Не мучит, — наконец процедил Кай сквозь зубы. — Пока помнил, каково жить без боли, — мучила. А теперь уже не мучит. Меченым меня зовут, слышала?
— Слышала, — кивнула Арма. — У тебя серый лоскут на спине. Говорят, что это отметина Пустоты. Она и болит?
Он прикрыл глаза, словно собрался с дыханием, и заговорил вновь об орнаменте:
— Именно из-за этих узоров… на твоей коже Эша не чувствует в тебе колдунью.
— Я не колдунья, — качнула головой Арма.
— Ты больше чем колдунья, — ответил Кай. — Ты дочь богини, пусть даже она сама считала себя пеплом былого величия. Пусть даже она и была пеплом. Если семя, выношенное ею, взошло, оно возьмет силу дерева, пусть даже само дерево сожжено и развеяно. Но ты не только рождена богиней, ты и воспитана ею. Это дорогого стоит.
— Я всего лишь человек, — не согласилась Арма.
— Я тоже, — кивнул Кай.
— Ты из-за этого ножа откладывал поход в Анду? — спросила Арма.