Пепел дорог
Шрифт:
К счастью, квалификация стрелков-вертолетчиков была далека от идеала, и большая половина направляемых в мою сторону пуль летела мимо цели, без толку выкашивая траву вокруг. Но и того, что таки прилетало, учитывая жалкое состояние доспеха, с секунды на секунду грозило обернуться чертовки опасным ранением внутренних органов. Учитывая же, что с двух сторон к вертушке спешила подмога, дружный залп которой мигом превратит меня в дуршлаг, положение у меня, прямо скажем, оказалось аховое.
Пытаться сбежать в такой ситуации было бессмысленно. Да у меня еще действовал активированный примерно полчаса назад
Все эти мысли пронеслись у меня в голове за пару секунд, пока затравлено озирался по сторонам, предварительно, разумеется, перевернувшись на четвереньки, и подставив под пули сверху более толстые пластины спинного панциря. И тут же в голове родился отчаянный до безумия план «штурма» стаба. Но сперва…
– Пухом, – шепчу под нос фразу-активатор «Легче пуха» и, почувствовав через секунду восхитительную легкость в теле, тут же активирую скрытую ступень, но другого Дара: – Скачок.
Правда в описании этой скрытой абилки «Марафонца» уточнялось, что сработает прыжок лишь при разгоне до тридцати шести километров в час, ну да мне, ведь, прыгать не в длину, а в высоту, да, к тому же, экспериментировать-то я буду при обнуленном весе.
Оттолкнулся одновременно руками и ногами от земли и взмыл вверх, как в попу ужаленный кузнечик.
Уж не знаю, какой из факторов сработал. То ли задействованная скрытая ступень «Марафонца» таки поддала моему прыжку дополнительный волшебный пендаль. То ли чересчур увлекшиеся моим расстрелом вертолетчики опустили свой винтокрыл на недопустимо низкую высоту. А, может, мне просто вновь улыбнулась удача, и сработало пресловутое везение Рихтовщика. Как бы то ни было, но свой ничтожный шанс я реализовал на все сто.
Стрелой взмыв вверх, я дотянулся в прыжке до днища вертолета, я намертво врубился в его обшивку когтями. Тут же сшиб шипом длинного хвоста ненавистные пулеметы, на подвижных турелях закрепленные по бокам винтокрыла. И, как жук, вскарабкавшись по боку до остекленной части кабины, ударом когтистой лапы пробил стекло. Дальше сунул в «форточку» хвост и серией молниеносных ударов костяного шипа умертвил всех ботов в кабине. Завершая разгром, следом еще от души наплевал через пробоину кислотных нитей, целя в пульт управления вертолетом.
Закончив диверсию, оттолкнулся всеми конечностями от заметавшегося из стороны в сторону вертолета, отскочил на безопасное расстояние и, зависнув на высоте примерно тридцати метров, стал любоваться, как потерявшая управление «стрекоза» по широкой дуге начинает неуклонно заваливаться вниз.
Дождаться столкновения с землей и последующего взрыва, мне не позволили гребанные бронетранспортеры ботов, оказавшиеся гораздо шустрее, чем я рассчитывал. Выйдя на убойную позицию подо мной, они дружно застрекотали крупнокалиберными пулеметами, кроша роговые пластины доспеха одновременно с двух сторон на ногах, руках, боках, животе и даже спине. Непрочная после взрыва броня продержалась не долго, и уже через секунду мое нутро скрутило судорогой невыносимой боли от десятков проникающих ранений.
– Отскок, – прошипел я из последних сил фразу-активатор Дара – выручалочки из самых безнадежных передряг.
Моргнул… И в следующее мгновенье по новой испытал восхитительное состояние полета, когда, оттолкнувшись от гибнущего вертолета, невесомым воздушным шаром понесся прочь от опасных винтов.
Теперь, зависать на месте, и наблюдать за крушением винтокрыла, по понятным причинам, в мои планы больше не входило. И толком даже не остановившись, я озвучил фразу-активатор скрытой ступени, на которую изначально строил план своего отчаянного спасения:
– Крыло!
Меня тут же чуть подбросило вверх от взмаха распахнувшихся за спиной призрачных крыльев.
Травяное море внизу из неказистого серо-зеленого превратилось в роскошное бирюзовое великолепие, среди которого ярко-изумрудным островом обозначился холм Крынки.
С верхотуры я увидел скопление изумрудных крыш за забором стаба, и в дальнем конце, у противоположной границы забора, крошечную клетку на пустыре, так же, как и всё на стабе, подсвеченную ярко-изумрудным сиянием. Ее-то я и обозначил конечной целью перелета.
Внизу ожидаемо снова загрохотали пулеметы подкравшихся на убойную дистанцию бронетранспортеров. Но, подхваченный призрачными крыльями, я уже сорвался в стремительный полет. И тяжелые разрывные пули ботов, на сей раз, бестолково прошили пустоту за моей спиной.
Как я и рассчитывал, преследовать меня в стабе ботам помешали запертые ворота Крынки.
Всего три секунды понадобилось мне, чтобы достичь намеченной клетки.
Подлетая, краем глаза я заметил пару развалившихся домов рядом с пустырем вокруг клетки, и в очередной раз добрым словом помянул свое читерское везенье, потому как, если б не эти развалины, за крышами целых домов относительно невысокую клетку я мог бы и не увидеть.
Вокруг клетки обнаружился караул из пятерки автоматчиков. Но мой прорыв в стаб оказался столь стремительным, что «славные» боты даже не успели схватиться за свое висящее на груди оружие. Рухнув сразу на двоих, я тут же обоих обезглавил, а оставшуюся тройку параллельно упокоил серией стремительных уколов хвостовым шипом.
Из широкой, как шатер, палатки, установленной поперек дороги между парой разрушенных домов, никто на подмогу к убитым часовым не выскочил. Правда десятка два людей с нацеленными в мою сторону автоматами, я краем глаза заметил в распахнутых окнах соседних с развалинами целых домов. Но это, определенно, были не боты, а местные обыватели. Стрелять они не решились, и, дабы не искушать судьбу, я поспешил ретироваться знакомым путем под землю. Благо дверь в клетке была распахнута настежь, и охраны вокруг входа в «Зубастую Яму» больше не было.
Интерлюдия 8
Интерлюдия 8
– И че это, нахрен, было? – озвучил общее потрясение Паук, вместе с братвой наблюдавший из окна, как рухнувший с неба гигантский слепун, за считанные мгновенья прикончив пятерку ботов двадцатого уровня, по крысиному лихо забурился в очевидно узкий для его габаритов дверной проем, и тут же нырнул в огороженную клеткой яму.
– Возвращение ботовского кошмара, я полагаю, – хмыкнул стоящий рядом с ним у окна Скальпель.