Пепел Эдема
Шрифт:
Новый зал оказался платформой ожидания монорельса. С двух сторон к прозрачным герметичным камерам подходили ветки местной транспортной системы, исчезающие в толще Марса. В одном из таких отсеков их ждал пустой матово-стальной вагончик.
– Нет, – честно признался Оттенберг, осматриваясь. – Он лишь сказал, что мне надо обязательно посетить Марс, до того как я своими решениями начну влиять на мировую политику. Вдаваться в детали и отвечать на мои вопросы Алехандро отказался.
– Геррера всё верно сделал. Правила соблюдения секретности распространяются и на бывших
Пассажиры вошли внутри вагончика и заняли свободные места. Учёные сели на отдельно стоящий ряд кресел в передней части, туда же они пригласили Лиама. Двери закрылись, тихо шипя воздухом. Черноволосый Мунин поднял руку и провёл по экрану своего браслета-коммуникатора. Прозрачный отсек раскрылся выпуская капсулу монорельса.
– Куда направимся в первую очередь? – проявил любопытство Оттенберг. – Покажете новые двигатели? Кислородные процессоры для терраформирования Марса? Лабораторию искусственного интеллекта? Ещё что в этом роде?
– Вижу, вы немного подготовились к визиту, – улыбнулся седобородый. – Однако, совершенно ни к чему демонстрировать все местные проекты. Большинство разработок в ближайшие годы поступит в массовое производство. Что-то окажется на гражданском рынке, но ряд изобретений попадёт лишь к военным. Так или иначе, о судьбе каждой из этих новинок вам доложат соответствующие специалисты на Земле.
– Тогда я совсем не понимаю, почему мне столь важно было сюда попасть?
– «Эон» разделён на уровни, согласно важности и секретности проводимых исследований. Мы сразу отправимся туда, где гостей практически не бывает.
– Интересно, чем занимаются.
– Столь далёким будущим, что вы и представить себе не можете.
– О, я и сам способен предсказать развитие событий. При плохом сценарии на десятилетие вперёд, а в лучшем варианте на век-другой.
Хугин понизил голос и спросил:
– Что скажете о тысячах лет?
– Вы так оптимистичны, – хмыкнул Лиам, – словно не читаете новостей с Земли.
– У нас иные источники для прогнозирования. Информация о свершившемся и уже происходящем, то есть о прошлом и настоящем, на самом деле бесполезна в области истинных предсказаний – так устроена наша вселенная, – загадочно улыбался Хугин. – Находясь на посту Генерального секретаря вам, господин Оттенберг, придётся принимать решения, порой непопулярные, но обеспечивающие стопроцентную вероятность будущего, в котором человечество не исчезнет, как вид. Поступать иначе в нынешних реалиях – верная дорога к хаосу.
– Вы меня разыгрываете. Нельзя спланировать тысячелетия развития!
– Я абсолютно серьёзно, со всей ответственностью, заявляю – такое возможно. Именно поэтому мы встретились до того, как вы активно начнёте влиять на судьбы миллиардов людей. Вам необходимо узнать, что ждёт нас всех впереди. Это поможет совершать выбор, сколь тяжелы бы ни были его ближайшие последствия, по сравнению с положительными результатами в долгосрочной перспективе. Мы станем вашим персональным маяком, способным развеять тьму неопределённости.
– Так вот почему Геррера настаивал на этом визите, – поражённо прошептал Оттенберг. – Вы снабжали Алехандро информацией! Сколько генсеков вы консультировали?
– Проект «Око Вотана» возник тридцать лет назад. В то время ни у кого не осталось сомнений, что новый Золотой Век закончился. Люди оказались заперты в материнской солнечной системе, словно в тюрьме, а борьба за истощающиеся ресурсы грозит перерасти в последнюю войну, где не будет победителей.
– Так и есть, – кивнул Лиам. – Задолго до первых конфликтов, все страны начали лихорадочно наращивать вооружения и присоединяться к крупным политическим блокам, которые вскоре снова стали «военно-политическими», как это было в нашем далёком прошлом.
– Вот с тех пор мы и занимаемся проблемами предсказания будущего. Причём довольно успешно. Вы – четвёртый руководитель мирового уровня, которому станут доступны тайные знания о грядущем, способные уберечь вид человеческий от полного уничтожения.
– Но как это вообще возможно?
– Имейте терпение, господин Генеральный секретарь. Скоро увидите всё собственными глазами…
Вагончик опускался всё глубже, петляя внутри подземных расселин, природного происхождения, и аккуратных искусственных тоннелей. Где-то через полчаса он вошёл в ярко освещённую трубу, что привела его к тупиковой станции, скрытой в толще скальных пород.
Центр данной площадки перекрывало глухое ограждение с укреплённым пунктом охраны – бетонным коробом с узкими бойницами в стенах. Едва вагончик остановился, как в полу открылось несколько отверстий, из которых вынырнули многоствольные турели.
Группа медленно вышла из капсулы монорельса. Телохранители заслонили Оттенберга, но оружие не достали. Хугин и Мунин попросили всех подождать на месте, пока они не согласуют проход на территорию сверхсекретного объекта.
Учёные встретились с дежурными на посту, и что-то тем объяснили. Турели скрылись в полу.
– Всё в порядке, – сказал Хугин. – Можем идти дальше.
За укреплённым постом обнаружился перекрёсток, ведущий в два противоположных коридора.
На развилке седобородый учёный остановился, обернулся и сообщил:
– Господин Генеральный секретарь, вы отправитесь с нами направо, в лабораторную зону. Налево – жилые помещения, столовая и комнаты отдыха, там телохранители могут скоротать время, ожидая вашего возвращения.
Оттенберг удивлённо поднял брови и вопросительно посмотрел на начальника личной охраны.
– Всё в порядке, господин Оттенберг, – ответил тот. – Алехандро Геррера неоднократно посещал это место. Каждый раз мы ждали его неподалёку. Ни у кого из нас просто нет достаточного уровня доступа к информации, которая находится за теми дверьми.
– Ясно, – вздохнул Лиам. – Что ж, тогда не скучайте.
Группа разделилась.
Оттенберг, в сопровождении учёных, повернул направо. Миновав несколько бронированных дверей, они оказались в просторной комнате, часть которой занимали высокие смотровые окна. Там, за стеклом, находилось куда большее помещение, разделённое на три изолированных друг от друга секции.