Пепел и снег (роман в письмах)

Колберт Грегори

Открой глаза и зажми в передних зубах семя подсолнуха.

Шагни вперёд. Раздави семя.

Ты вспомнишь всё.

Всё будет, как прежде.

А затем –

тишина».

Я встречался с вашим мужем всего два раза в своей жизни. В первый раз это произошло в музее в Лозанне, два года тому назад. Тогда я рассказал ему историю о пропавших гравюрах Рембрандта. А спустя почти год я получил срочную телеграмму,

предлагавшую мне немедленно вылететь в Индию. На другой день пришли билет на самолёт, адрес гостиницы и номер комнаты. Как бы странно это ни прозвучало, но я повиновался, даже не зная, кем была отправлена эта телеграмма.

Когда я прибыл в гостиницу, то обнаружил вашего мужа лежащим в постели. Он чувствовал себя неважно, но встретил меня хрупкой, почти бесплотной щедростью. Поблагодарив меня за проделанный путь, он вручил мне карту, на которой было написано: «Птичья тропа Рембрандта».

Потом он бережно передал мне пакет с тремястами шестьюдесятью четырьмя письмами. Они были перевязаны шёлком и лежали на ящичке, содержавшем в себе песочные часы с песком Калахари, гнездо птицы-ткачика, морскую звезду, яйцо императорского пингвина, ресницу слона, зуб кита, ус ламантина, коготь гепарда, рог замбара, куколку бабочки-морфо, лист лотоса, лепесток вишни, восемь чёрных жемчужин, завёрнутых в листья гибискуса, кусочек осиного гнезда, светлячка в янтаре, две ракушки, древние карты звёздного неба по Байеру, гербарий подводных растений, обломок белого коралла, виолончельный смычок, рукопись с набросками магнитных полей, используемых при миграции черепахами, фотографии на японской бумаге ручной работы, собранные в книги и переплетённые в пергамент семнадцатого века, самодельную карту, размеченную пёрышками малайского калао, свёрнутую в трубочку и помещённую в полый стебель бамбука, письмо, на котором было написано «От принцессы слонов», серебряную чернильницу, суданскую стрелку, лозу лозоходца, сосуд, китайские деревянные солнечные часы, бронзовый наконечник стрелы периода династии Хан, изображения статуй из пещер Лунмэня, старый павильонный фотоаппарат, три засвеченных фотопластинки, сотни катушек непроявленной киноплёнки, сыворотки от змеиного и скорпионьего яда, лечебные травы от эфиопских монахов из Лалибэлы, суфийский сборник любовных заклятий, архитектурные наброски бестиария кочевников, французский словарь принятых поэтических представлений, огарок свечи и конверт, запечатанный пчелиным воском.

Он показал мне карту, размеченную тремястами шестьюдесятью пятью крошечными пёрышками. Он попросил

меня, чтобы я посетил каждое отмеченное на карте место. И из каждого места, во всякий день я должен был отправлять вам одно из писем.

Теперь, когда я оглядываюсь назад, это кажется мне безумием, но тогда я согласился без колебаний.

Я присел и дождался, пока он допишет вам последнее письмо. Он сказал, что тогда сможет «раскрыть ладонь и отпустить триста шестьдесят пятую птицу». Улыбнувшись, он добавил, что вы поймёте его.

Закончив письмо, он умер. Из его рук выпало по раковине; поднялся ветер, окно в комнате распахнулось. Шёлковые нити лопнули, и стопка из трёхсот шестидесяти четырёх писем и фотографий вырвалась из моих рук. Их разметало по комнате; некоторые вылетели в окно, и их унесло ветром. Так что простите меня, если некоторых писем не хватает, а порядок оставшихся перепутан. За исключением первых и последних писем, я не уверен в последовательности; но возможно, что она и не имела большого значения. Их можно читать и одно за другим, и с конца к началу.

В течение года я странствовал птичьей тропой Рембрандта, отправляя вам письма из отмеченных на карте мест.

И вот я добрался до последнего пёрышка.

Письмо триста шестьдесят пятое

Почитай то, что было сожжено тобой; сожги то, что почитал.

Сен-Реми

Поцелуй слона на прощание.

Моё последнее желание таково: сожги эти триста шестьдесят пять писем, одно за одним, одно за одним. Не бойся, что там сгорит моё сердце. Когда я начал писать эти письма, то думал, что они будут тем, что останется после меня. Но теперь я вижу, что не письма к тебе переживут меня, а моя любовь к тебе. Важно не то, что написано на бумаге. Важно то, что написано в сердце.

Так что сожги эти письма и положи их пепел на снег у речного берега. Когда наступит весна, снег растает и река станет полноводной, вернись на берег реки, закрой глаза и снова прочти мои письма. Пусть слова и образы омоют тебя, как волны. Перечитай их, закрыв ладонями уши. Слушай песни райского сада. Страницу за страницей, страницу за страницей, лети по пути птиц. И может быть – может быть – ты почувствуешь что-то отдалённо похожее

на мою любовь к тебе.