Пепел ковчега
Шрифт:
– А что тут такого? – пожал плечами Шлямин. – День работы. Правда, погрузчик помогал.
– Неплохо, наверное, заработали?
– Уже и не помню… Да и какие деньги в девяносто восьмом году! Слёзы кошачьи…
– Когда вы памятник ставили? – осведомился Кондаков. – Сразу после похорон?
– Сразу нельзя. Годик надо подождать, чтоб земля осела.
– Короче говоря, в течение года могилу мог вскрыть любой, кому это только заблагорассудится?
– Эту не мог, – нажимая на первое слово, ответил Шлямин.
– Почему?
– В день похорон на
– Плита, конечно, знатная. – Цимбаларь обошёл вокруг могилы. – Тонны на две потянет… А со стороны к гробу подобраться можно? Так сказать, наклонным шурфом…
– Тогда пришлось бы и этих жмуриков потревожить. – Шлямин указал на соседние могилы, расположенные к маршальскому захоронению почти вплотную. – Да и мы бы такую самодеятельность сразу заметили. Как-никак, каждый холмик здесь знаем.
– Когда вы водружали обелиск, оградка уже стояла? – спросил Цимбаларь.
– Да. Ограду почти сразу поставили.
– Вы её потом не трогали?
– Зачем? Нам она не мешала.
Видя, что Шлямин слегка расслабился, Кондаков огорошил его совершенно неожиданным вопросом:
– Скажите, а вы не помните случай, когда возле этой могилы нашли зверски избитого человека?
– Чего не помню, того не помню. – Шлямин явно тяготился этим разговором. – Здесь каждый божий день что-то находят. То женские трусы, то пустые бутылки, то кучу дерьма… Не кладбище, а проходной двор! Всякий сброд сюда словно магнитом тянет.
– Теперь я должен задать вам официальный вопрос. – Кондаков грозно сдвинул брови. – На данной могиле имеются какие-либо следы вскрытия? И учтите, за лжесвидетельство вы будете нести ответственность, установленную законом.
– Лично я ничего не вижу, – буркнул Шлямин.
– Вы за свои слова отвечаете?
– Ясное дело…
– Так и запишем… Вернее, запомним. Но предупреждаю – ваше свидетельство будет проверяться и перепроверяться.
– Дело ваше…
– Тогда мы вас больше не задерживаем. Как говорится, до новых встреч…
Когда из поля зрения скрылся не только сам Шлямин, но и столб сигаретного дыма, сопровождавший его повсюду, Цимбаларь сказал:
– Врёт, шельма.
– Врёт, – согласился Кондаков. – Причём неумело. Глаза прячет. Не знает, куда руки девать…. Маршал Востроухов умер в сентябре, а его сосед справа аж в октябре… На этом участке первоначально планировали создать аллею Славы, потому и хоронили с оглядкой. Каждую кандидатуру с городскими властями утрясали. А в итоге кроме маршала Востроухова сюда попал только один бывший член ЦК, парочка криминальных авторитетов да предыдущий директор кладбища Айрапетянц, уже упоминавшийся сегодня… То есть в течение целого месяца можно было преспокойно подкопаться под плиту.
Цимбаларь, во время речи Кондакова бродивший среди могил, вернулся с метровым металлическим штырем, некогда составлявшим часть ограды. Этим импровизированным щупом
Отшвырнув штырь в сторону, Цимбаларь спросил:
– Какого числа нашли избитого Сопеева?
– Шестого ноября, – ответил Кондаков. – Как раз перед праздниками.
– Морозов ещё не было?
– Да ты что! Дождь лил. Разве не помнишь?
– Я все праздники загодя начинаю отмечать. Соответственно, ни хрена не помню.
Цимбаларь достал перочинный ножик и стал выворачивать винты-саморезы, посредством которых алюминиевые конструкции ограды скреплялись между собой. Тщательно осмотрев каждый винт, он ставил его на прежнее место. После завершения этой работы последовало краткое резюме:
– Три четверти саморезов чистенькие, словно бы только вчера с завода. А те, которыми крепится фасадная часть ограды, – сплошь ржавые. Понял, в чём тут дело?
– Конечно, – кивнул Кондаков. – Разбирали оградку. Причём лишь с одной стороны и в ненастную погоду… Вопрос, с какой целью это делалось?
– Скорее всего, для установки подъёмного оборудования, при помощи которого снимали могильную плиту. – Цимбаларь несколькими энергичными жестами изобразил эту операцию.
– Полагаешь, что бетил всё же похитили из гроба?
– Пока только предполагаю. Вот если бы прокуратура дала санкцию на эксгумацию…
– Даже и не думай! Такое возможно лишь при возбуждении уголовного дела. Если, к примеру, вскроются обстоятельства, указывающие на насильственную смерть Востроухова. Но подобный вариант сомнителен… Запомни раз и навсегда: надеяться на содействие прокуратуры нам не приходится. Мы хоть и сражаемся за торжество закона, но вынуждены действовать, так сказать, вне его поля.
– Тогда все надежды только на маршальского байстрюка. – Цимбаларь скривился, словно раскусив хинную таблетку. – А с психа какой спрос? Он сегодня ляпнет одно, а завтра другое.
– Не вешай нос! – Кондаков похлопал коллегу по плечу. – Ведь если могилу действительно вскрывали, тут поработала целая бригада. Крановщик, стропальщик, землекопы… Куда они от нас денутся? И не таких ловчил на чистую воду выводили.
В кладбищенской конторе допроса ожидал сторож, некогда обнаруживший тело Сопеева. Ради встречи с оперативниками ему даже пришлось пожертвовать своим законным выходным.
Впрочем, он не проявлял и тени беспокойства, столь естественного в данной ситуации. С первого взгляда было ясно, что это не какой-нибудь шаромыга, падкий до легкой работы, а истинный фанатик своего дела, всегда готовый бдить, мотать на ус и стучать куда следует. Всё указывало на то, что до пенсии он служил в каком-то силовом ведомстве, где умеют промывать мозги сотрудникам. Короче, это был не свидетель, а прямо-таки подарок.
Деликатно выставив директора за дверь, Кондаков за руку поздоровался со сторожем и раскрыл свой видавший виды блокнот. Цимбаларь скромно примостился в сторонке.