Пепел мечты. Опасные игры
Шрифт:
Ева даже думать не хотела, что будет, если она не попадет в игру. Как это подкосит и без того неустойчивое равновесие, которое она вернула себе после прошлой неудачи.
Она распустила волосы, надела единственную светлую прорезиненную футболку и сняла приветственный скан. Изображение себя отправила старое, когда ее глаза еще излучали счастье.
«Надеюсь, они решат, что я способна поднять рейтинги и принести много денег».
Ей оставался последний пункт анкеты, в котором нужно было написать, почему именно она достойна того, чтобы ее мечта сбылась. Вначале Ева хотела придумать плаксивую
Ева улыбнулась и написала: «Вам нужна именно я, потому что я готова на все ради мечты».
«Может, стоит с кем-то посоветоваться?» – подумала Ева, но тут же отмела эту мысль. С кем ей было советоваться? У нее не было друзей, только знакомые и те, кто готов оказывать услуги за байты. Звонить маме и говорить, что она хочет попасть в Александрию, было самоубийством. Мама нашла бы тысячу или миллион причин отговорить ее, переубедить. А если бы узнала, что это опять ради Марка, то сдала бы в лечебницу, чтобы Еве промыли мозги.
«Лечебница не худший вариант», – усмехнулась Ева.
Она так устала жить с неутолимой жаждой вернуть Марка, от которой саднило и тело и душу. В постоянном напряжении. В постоянном поиске. С навязчивым единственным желанием, которое не давало дышать, не позволяло спать ночами, преследовало ее каждую минуту, чем бы она ни занималась.
Ева еще раз прошлась по анкете и нажала отправить. Перед ней появилась новая страница с соглашением о конфиденциальности, написанным такими мелкими буквами, что она быстро пролистала вниз, поставила галочки о согласии и вновь нажала кнопку отправить. Страница обновилась, и она увидела заветные слова: «Первый шаг в Александрию сделан. Ваша заявка принята. Ожидайте ответ. Срок не предусмотрен».
Следующим утром Ева постоянно обновляла страницу Александрии, то и дело заходила в личную почту, которую указала в анкете, и проверяла сообщения. К полудню в ящике скопились сотни рекламных рассылок, но заветное письмо никак не приходило.
«Меня не выбрали, – переживала Ева, не находя себе места. – Точно не выбрали. И не выберут. На что я надеялась? Мне никогда не везло. Никогда. А тут я с чего-то решила, что меня отберут из миллиона и поднесут на блюдечке билет в игру».
Ева чувствовала, что нужно отвлечься, пока она ничего не натворила. В таком состоянии она могла сорваться и пойти на бои, вновь выйти на ринг и отдаться забвению боли.
А если ей все же повезет и ее позовут на второй этап отбора? В каком виде она поедет туда? Ей нужно держаться и занять себя чем-то. Она просмотрела новости Островов, словно искала работу. Но за сутки ничего интересного не произошло. Все те же солнце, деревья, счастье.
«Самой, что ли, пробраться на Остров и устроить что-нибудь? – усмехнулась Ева. – Жаль только, что в таком случае искать будут меня».
Да и как туда попасть? Через облака к Островам можно добраться только в капсуле. Все остальные аппараты на подлете попадают в токовую сеть. Сколько таких уже рухнуло. Еще надо пройти контрольный пункт, предъявить пропуск или разрешение на работу. Иначе депортация на поверхность и пожизненный запрет. Или смерть. Говорили, что зачастую, чтобы не возиться с отчетами, нелегалов просто скидывали с Островов. Но это больше напоминало истории для устрашения, чем реальность.
Внутри Евы проснулись досада и гнев. Она подошла к окну и посмотрела в густые, вязкие облака. Ева их ненавидела, за постоянство, металлический цвет всех оттенков, который преследовал повсюду, за то, что они прячут от нее солнце.
«Может, поискать работу на Островах? Хотя кто меня возьмет, без образования и рекомендаций? Замкнутый круг, спираль, которая никогда не прервется».
Ева вошла в городскую сеть и уставилась на главную страницу. Новости поверхности она смотрела крайне редко, в них показывали только боль и горе. А сегодня ей и так было слишком тревожно. Искать официальную работу на сайте городов она не хотела. Выбирать виртуальных друзей или парней – полный бред. Это не для нее. Она свернула страницу и вошла в хранилище. Посмотрела на единственную папку: «Марк».
Все данные, что в ней были, она собирала больше трех лет, просматривала их раз за разом, искала то, что могла пропустить. И вот опять открыла папку, зашла в заметки и стала перечитывать. Официально он нигде не числился, хотя Еве рассказывал другое. Марк говорил, что легально работает на островитянина и его компанию «Развитие», у которых были свои производства на поверхности. Но Ева купила списки сотрудников, и не нашла его. Тогда откуда Марк получал ежемесячные выплаты, на которые они жили?
Когда вскрылся обман, Ева решила, что он был гончим. Это объясняло его просьбы по поиску человека на сканах. Но и эта гипотеза никак не подтвердилась. В чате гончих его не было, и никто о нем не знал. Ни одной зацепки. В день исчезновения Марк забрал свой портал. В нем наверняка были ответы. А еще он зачем-то взял документы.
«Кем ты был, Марк? Почему врал мне? Разве я не достойна была правды?»
Ева выключила портал и прошлась по комнате в пятнадцать квадратов, не разгуляешься. Можно выйти на улицу, но лифт барахлил еще вчера. А она не хотела возвращаться в воспоминания. Она бы не вынесла застрять в лифте одной. Ева посмотрела в окно. Сейчас бы пойти в парк, единственное место, где еще можно насладиться природой, красками пришедшей осени. Но, опять же, он всколыхнет воспоминания. Еще и за вход нужно отдать кучу денег. К черту деньги.
Она закрыла глаза и вернулась на четыре года назад, когда Марк обнимал ее и вел по аллее парка. Ева слышала, как ветер играет листьями, чувствовала, как он раскидывает ее волосы. Вдыхала запах трав и влаги, предвкушая начало дождя, который готов был вырваться из стальных туч.
– Ты прекрасна, как осень, – сказал тогда Марк. – Нет, я ошибся. Ты еще прекраснее. Ты ранняя осень.
По щекам Евы потекли слезы, но она сделала вид, что не чувствует, как стекают соленые капли. Прошла к кухне, взяла недопитый стакан мутного сока, глотнула и отставила в сторону. Слишком сладко. Приторно до омерзения. Сделала кофеин, но его вообще невозможно было пить.