Пепел мечты. Опасные игры
Шрифт:
Ева положила в карман сумки блок питания, ей нужно, чтобы часы всегда могли записывать разговоры с участниками. Поскольку убивать она никого не собиралась, то нужно было не только вычислить убийцу, но и записать признание.
Она нашла в ящиках под столом удостоверение личности, или, проще, УЛ, как все его называли, и запихала в боковой внутренний карман. Без него она даже до места сбора не доберется, повсюду постовые, которые только и делают, что проверяют УЛы.
Ева взглянула на сумку.
«Вот и собралась, что еще стоит взять? Интересно, нам разрешат прихватить в игру свои вещи или нет?»
Ева
Каждый тур Александрии индивидуален и посвящен сказке прошлых веков. Угадать невозможно.
Всегда разные локации, и до трансляции никто не знает, где будет происходить игра. Она может быть на поверхности или на Острове, в океане, в воздухе, да где угодно.
Какие будут задания, тоже никто не знает. Но они связаны с темой тура. Интересно, участников подбирают под сказку, или это не имеет никакого значения?
В двух играх участникам позволяли взять с собой одну вещь. В остальных такого условия не было.
В Александрии три этапа.
На кону стоит жизнь. Можно погибнуть на испытании, на голосовании или в финале.
Убивать другого участника самостоятельно до финала – запрещено. Это радует, особенно когда один из соперников – убийца. Но можно подставить, заманить в ловушку, или, самое интересное, проголосовать. Набрав определенное количество голосов, игрок умирает. То есть нужно быть в группе с другими, чтобы уменьшить этот риск. Голосовать можно бесконечное количество раз, но только в первых двух этапах. В финале этой опции нет.
Участники убирают либо самых слабых, либо тех, кто идет против и мешает остальным.
Вначале люди стараются держаться вместе, сохраняют «полезных» игроков. А вот ближе к финалу каждый сам за себя. Тут и начинается самое интересное.
Глава 4
Поезд в Пятый город отъезжал только вечером, поэтому Ева решила заглянуть в веб-бар, где собирались гончие. Она натянула на себя черные прорезиненные штаны, в задний карман положила нож, надела майку и темно-синюю непродувайку с капюшоном. С такой одежды проще стирать городскую пыль. Вставила линзы, без которых не выходила на улицу с самого детства, и вспомнила слова мамы, что ее слишком пронзительный взгляд ярко-голубых глаз стоит прятать от окружающих.
«Будь как все, и лучше никогда не пользуйся косметикой. Яркий раскрас может вызвать ненужный тебе интерес», – не уставая, повторяла мама. Но при этом никогда не говорила с Евой о ее особенности, вынуждая быть одинокой, оторванной от всех, чужой.
Ева взяла лайнер и нарисовала черные стрелки на веках, смазала губы темным кремом и завязала волосы в тугой хвост. Набросила капюшон и глубоко вздохнула. Это была ее броня, чтобы никто не преграждал дорогу, не приставал и не лез в душу. К отбору она сотрет линии, как и черный тон, покрывавший губы. Но до этого еще целые сутки, когда она могла быть собой.
Надела доходящие до середины голени подошвы на мощной платформе. Она была высокой, но утяжеленная обувь всегда отлично помогала при обороне. Ночами на поверхности было и так опасно, а работая гончей, приходилось учитывать дополнительные риски. Поэтому Ева научилась защищать себя. Всеми доступными способами. Ее тело стало крепче и суше, на ладонях теперь всегда были мозоли от тренировок в подвале. Вместо небольшого животика появился жесткий пресс. Жаль, она давно не была на боях, а на ринг не выходила последние три месяца, пока гонялась за очередным призраком. Ева безумно соскучилась по тем ощущениям, которые испытывала, выходя на бой. Всплеск адреналина. Только ты и твой противник. И больше никого и ничего. В эти мгновения она могла забыть о другом мире, который существовал за канатами. Иногда ей казалось, что только три вещи приносили ей истинное счастье – петь, быть с Марком и драться на ринге, заглушая мысли и воспоминания.
Ева взяла сумку и отправилась в ближайший от вокзала бар. Народу было мало, она купила энергетик и пошла к звуконепроницаемой веб-кабинке. Закрылась, достала портал, надела портальную маску и подключилась к веб-бару в качестве Певца. Теперь те, кто тоже был подключен, видели белозубого кудрявого накачанного брюнета, который широко улыбался. Ева огляделась и нашла знакомых гончих. Их называли близнецами, потому что они всегда выполняли заказы вместе. Да и имена у них были Старший и Младший. Насколько Ева знала, между ними действительно была разница в несколько лет. А вот были ли они братьями, никто сказать не мог. Но в веб-баре их прототипы выглядели копией друг друга, только цвет волос разный, у Старшего – черный, у Младшего – красный.
– Тук, тук. Можно к вам? – спросила Ева.
– О, Певец, – ответил старший. – Вернулся из небытия?
– Как видишь.
– Ты сегодня слишком переборщил с красотой, – усмехнулся младший. – Мы тебя могли и не узнать.
– Но узнали же. Решил чуть преобразиться.
– Это хорошо. А что пропадал? Пытался легализоваться?
– Думал, смогу жить без вас. Но до смерти соскучился, – сказала Ева.
В общении с гончими она всегда говорила от мужского лица. Лишняя осторожность не повредит.
Близнецы одновременно хихикнули, и Ева тоже улыбнулась.
– По делу или отдохнуть? – спросил Старший.
– Хотел поспрашивать. Мне тут работу предложили.
– Работа – это байты. Без них никуда. А мы только заказ закрыли, вот сидим отмечаем.
– Кого нашли?
– Любовника одной дамочки с Острова. Муженек не рад, что она зачастила на поверхность.
– Ясно. А вы когда-нибудь настоящих преступников искали?
– Конечно.
– Постоянно. Стоит кому-то попасть на Остров, так и норовят что-то вынести. А недавно нашли парнишку, который взломал кошелек островитянина и все байты с него себе перекачал, – возбужденно ответил Старший.
– Полный дурак, мы его за день отыскали, – добавил Младший.
– Я не про таких.
– А про каких тогда?
– К примеру, убийцу.
– Шутишь, что ли? Убийцами мы не занимаемся.
– И тебе не советуем, – вновь добавил Младший.
– А кто-нибудь берется за настоящих преступников?
– Наверное. Но мы не знаем. Не рискуй. Грязно это все. Если ошибешься, то, считай, собственными руками погубишь человека. Наказание уже не пожизненный запрет доступа к Острову, как за мелкие нарушения. А смертельная инъекция. Я бы не стал.