Пепел сгорающих душ

Лекс Ален

Закрыт ли Барьер? Викаима не знала. Послушниц не учили таким сложным вещам. Наверное, будь рядом с ней Одиннадцатый, он бы сразу определил это. Но ловца она почему-то не видела. Неужели найденыш выпустил лишь ее одну? Но зачем? Мысли прыгали с одного на другое, путаясь все больше и больше.

Ей надо вернуться в Храм и рассказать о случившемся. Наставники, конечно же, и без Викаимы знают про Бездну, но вдруг в ее словах будет что-то ценное… Во всяком случае, жрецы наверняка помогут девушке разобраться с той мешаниной чувств, что воцарилась сейчас

в душе.

Разум не преминул напомнить ей о приказе императора. Вернувшись, она нарушит его… Или не нарушит? Ловца здесь нет… А следовать за ним в Бездну от нее никто не стал бы требовать…

Викаима подняла глаза к серому небу, по которому изредка пробегали кудрявые облака. Вернуться в Храм… Столица находилась на юге от Барьера. Девушка не знала, сколько времени может занять путь: в книгах ей встречались лишь расплывчатые упоминания о нескольких неделях пути. Следовало добраться до ближайшей деревни и расспросить жителей. Хотя, наверное, и до этой деревни придется пройти весьма и весьма немало — близко от Барьера не было никаких поселений.

Викаима встряхнула головой, покрепче затянула ободранную простыню на груди и углубилась в пестревший золотыми и багряными красками лес.

Чем дальше она уходила на юг, тем гуще становилась лесная поросль, постепенно превращаясь в почти непролазный бурелом. От попыток обернуть ступни обрывками ткани не было никакого толку, и привыкшие к обуви ножки быстро покрылись царапинами и порезами. Каждый шаг давался с трудом, а лечить Викаима еще не умела. Она, правда, все-таки сделала несколько попыток, но заработала лишь сильнейшую головную боль и кровотечение из носа.

Погода портилась, солнце показывалось все реже и реже, а низкие тучи то и дело проливались ледяным дождем. Простыня — единственное одеяние девушки — уже давно утратила свой белый цвет и совершенно не грела. Разводимый на стоянках огонь отгонял холод, но утром его приходилось гасить и двигаться дальше.

Ее оптимизма хватило на четыре дня. Утром пятого Викаима уже с трудом поднялась на ноги — и была вынуждена сразу же сесть. Правая лодыжка, подвернутая накануне при спуске с крутого оврага, опухла и не желала слушаться.

С сожалением вспомнилось, как быстро она попала сюда, ведомая ловцом. Конечно же, сама послушница пройти таким путем не могла: Одиннадцатый использовал магию крови.

В очередной раз всплыла крамольная мысль, все эти дни блуждавшая на дне ее сознания, и до сего часа успешно отгоняемая прочь. Аагир. Если бы ей удалось… У нее ведь почти получилось там, в Бездне… Вдруг получится сейчас?

Викаима прикусила губу, массируя ноющую лодыжку. Призыв противоречил правилам Храма. Только жрецы могли использовать это заклинание. Если про это узнают, ее накажут, и весьма строго… Опять закапала мерзкая морось, заставив девушку чихнуть. Быть может, ей удастся все объяснить? Ведь в таких обстоятельствах у нее нет другого выбора.

Она еще додумывала, а руки уже взлетали к хмурому небу, складываясь в памятном жесте. Подушечки пальцев уютно кольнуло светлой силой, контур остролиста затрепетал, как живой. В этот раз все получалось куда проще, будто она уже делала это сотни и тысячи раз. Сила не сопротивлялась, послушным зверем ластясь к рукам Викаимы. Взметнувшийся ввысь фонтан белого света оказался настолько ярок, что вынудил девушку зажмуриться.

Появление аагира она прозевала. Когда Викаима догадалась осмотреться, порыв ветра уже стих, а приземлившийся ящер опасливо косился в ее сторону, щуря горящие серебром глаза. Он оказался совсем маленьким — едва крупнее коня, куда меньше тех аагиров, что она видела в столице. И почему-то не снежно-белым, а зеленым, как весенняя листва.

Аагир осторожно повернул к ней удлиненную морду на изящной шее, втянул тонкими ноздрями воздух. И вдруг рванулся вперед, одним скачком преодолевая разделявшее их пространство. Викаима отшатнулась, вжимаясь в корявый ствол дерева. Совершенно невовремя вспомнилось, что призвать-то аагира может любой жрец. А вот укротить — только высший.

«Разорвет» — мелькнула обреченная мысль.

Ящер потерся чешуйчатой мордой о ее ладонь и удовлетворенно мурлыкнул, делая попытку обвить ноги девушки своим хвостом.

— Х-хороший зверек… — неуверенно пробормотала Викаима, пытаясь сообразить, что ей делать дальше. В книгах она подсмотрела только само заклинание. Аагир мурлыкнул еще раз и блаженно прикрыл глаза. Судя по всему, его ситуация вполне устраивала и он вознамерился просидеть так как минимум до начала зимы.

Первая попытка забраться на ящера верхом с треском провалилась: чешуя аагира неожиданно оказалась более чем скользкой, и Викаима лишь набила несколько новых синяков. Может, на них и вовсе нельзя ездить без упряжи? Но на второй раз ей удалось схватиться за спинные выросты и предотвратить позорное падение. Аагир не возражал против ее упражнений, но взлетать явно не собирался.

— Ну ящерка, пожалуйста… Мне надо в столицу. — Она попыталась похлопать рукой по его шее и едва не потеряла с таким трудом обретенное равновесие. — Ты же ведь хороший, верно?

Аагир мурлыкнул, выражая свое полное согласие с последним пунктом, и ласково ткнулся мордой ей в плечо. Силу удара он не рассчитал: Викаима пискнула и во второй раз съехала на землю.

— Ящерка… — Девушка расстроенно обхватила доверчиво потянувшуюся к ней голову и устало прижалась к костяным выростам на лбу аагира. — Ну как же мне объяснить?

Зверь издал протестующий звук и попытался высвободиться. Острая кость царапнула Викаиму по щеке, вызвав неожиданно острую боль. Девушка поспешно разжала руки и сделала шаг назад. Несколько капелек крови на зеленой чешуе казались неправдоподобно яркими, как драгоценные рубины.

Аагир мотнул головой и тоненько заскулил. Узкие щели вертикальных зрачков распахнулись темными колодцами.

Девушка механически коснулась раненой щеки, ощущая пальцами теплую влагу. Кажется, ящеры ненавидят кровь… Что же она наделала? Ведь все так хорошо начиналось!